Молодость партизана

    Отец сильно беспокоился за жизнь своего неугомонного сына – «молодой, неопытный, необученный воинскому делу может запросто погибнуть» в то время, когда в Забайкалье шла революция. Но, к счастью, Иван не погиб, а обучился у партизан воинскому делу: стрелять по врагу из винтовки, и не только. Он обучился стрелять из пулемёта, и стал надёжным и верным товарищем своих партизан и провоевал чуть больше года, был принят в ряды коммунистов – этим товарищи оказали ему большое доверие. Окрылённый этим доверием, он провоевал в рядах партизан три года, вплоть до окончания гражданской войны в Забайкалье в 1922 году.

    Домой в своё село Малоархангельское он вернулся в 1922 году уже взрослым серьёзным человеком, вскоре односельчане избрали его секретарём Сельского Совета (он был грамотным по тем временам человеком(2 класса ЦПШ), а впоследствии стал и председателем Совета. Но не всё было гладко в жизни молодого партизана, сразу же по приезду в село у него не заладились отношения с отцом, который никак не мог простить Ивану самовольный уход. Чтобы избежать ссор с родителями, Иван нашёл в селе одинокую старушку, проживающую в своём домике, и попросился к ней на квартиру, помогал ей запасти дров и по хозяйству делал всё сам.

    Иван преуспел и в личной жизни. С 18 лет, ещё до ухода в партизаны, он сильно влюбился в молоденькую девушку Машу (это была будущая моя мама). Он даже пытался сватать её и приходил к её отцу домой с этим предложением, но отец Маши, Семён Иванович, категорически отклонил его просьбу и заявил, что она ещё ребёнок (она была младше его на три года, т.е. тогда ей было всего 15 лет). Видимо Семён Иванович знал о намерении Ивана уйти к партизанам и, не говоря ему об этом строго, отклонил предложение. Иван, конечно, согласился тогда, так как лелеял свою заветную мечту, и попросил будущего тестя не отдавать её никакому другому парню, т.к. он (Иван) любит Машу и вскорости вернётся к ним. Семён Иванович пообещал Ивану, что они дождутся с Машей его прихода года через 2-3, тогда она подрастёт и будет уже взрослой девушкой.

    За те три года Иван, конечно, не забыл эту черноволосую, кареглазую девочку по имени Маша и часто вспоминал её вечерами в партизанской землянке и представлял момент, когда он вернётся к ним и попросит её руки. Об отказе на этот раз он даже не думал. Так как сам любил и верил, что Маша ответит ему взаимно. Наконец, этот момент настал, и жених предстал перед тестем и невестой сияющий улыбкой и – о молодость! – с пулемётными крест на крест на груди лентами: так он хотел понравиться Маше, что забыл о своей серьёзности. На этот раз тесть осудил его не так сурово и дал своё согласие на их брак, сказав при этом, что Иван сильно напугал Машу этими лентами, она сначала действительно напугалась, убежала в горенку, поплакала, а потом, успокоившись, вышла и сказала «да». Сговор состоялся. Семён Иванович сказал Ивану прийти завтра вечером в костюме без всяких лент, что Иван и сделал назавтра и увёл свою невесту Машу с собой на квартиру, где он жил. Вот так женился мой отец. При всей своей серьёзности он был простым и милым человеком, так говорила мне мама, он знал много пословиц и поговорок, любил пошутить. Т.е. ничто человеческое ему было не чуждо.

    Так стали они жить у бабушки на квартире. Иван был к тому же ещё и гордым человеком и не хотел поклониться отцу за непослушание, а отец всё ещё не мог простить Ивана за тот дерзкий поступок ухода тайком в партизаны.

    

Новая жизнь

    А жизнь шла своим чередом. У молодых стали рождаться дети. Прожили они в Малоархангельском до 1930 года. Когда началась коллективизация на селе, Ивана, как коммуниста со стажем советской работы и бывшего партизана, обком партии рекомендовал и послал председателем колхоза, который ещё только предстояло организовать в селе Нижний Стан (в 17 км от рудника и посёлка Вершино-Дарасун) Шилкинского района Читинской области. Вместе с Иваном и его семьёй в Нижний Стан поехали два его родных брата, один двоюродный и ещё несколько семей. По прибытии в село, они организовали колхоз с громким названием «Новая жизнь». Собрание единогласно избрало председателем моего отца, и они стали дружно работать и строить действительно по тем временам новую жизнь, вели коллективное хозяйство: все вместе сеяли хлеб, вместе убирали и строили фермы, конюшню, школу и так далее.

    Иван Григорьевич работал председателем колхоза «Новая жизнь» вплоть до начала Великой Отечественной войны в 1941 году. 

    Когда началась Великая Отечественная война 22 июня 1941 года, Иван почувствовал сильную тревогу и беспокойство за судьбу своей Родины. Эта тревога ещё усиливалась тем, что в Нижний Стан приходили повестки из Шилкинского РВК его товарищам, друзьям, односельчанам о мобилизации на войну, а ему всё не было. Было ему тогда 40 лет от роду, силён, здоров, почему его не берут? Он иногда в порыве откровенности высказывал это своей жене Марии Семёновне, но сдерживал себя, не хотел её беспокоить, ведь у них тогда было уже 7 детей – две дочки и пять сыновей – двоих они привезли из Малоархангельска и пятеро родились уже в Нижнем Стане, самому младшему не было ещё и года – это был я. Один год мне должен был исполниться только 14 сентября 1941 года.

    Не долго думая, отец поехал в г. Шилку в РВК и, добившись приёма по личному делу у военкома, узнал, что он оставлен по броне как председатель колхоза: стране нужно много хлеба, и председатель должен организовать колхозников, чтобы выращивать этот хлеб и сдавать его государству. Иван пытался доказать военкому, что ещё молод, здоров, обучен войне ещё в гражданскую, что на фронте он сейчас нужнее, чем в колхозе, где можно выбрать председателем человека постарше, который не подходит по возрасту. Но райвоенком был неумолим: «нет и нет, будешь работать в колхозе». Так и приехал домой Иван без повестки.

    Но мысли своей не оставил. Будучи патриотом своей Родины, он не успокоился на приказе выращивать хлеб в колхозе. Про себя он решил, что будет добиваться отправки на фронт добровольцем. И вот последующие месяцы, начиная с июля по декабрь 1941 года, он проявил поистине настойчивость и неутомимость в достижении своей цели – быть полезным бойцом на фронте. Он стал ездить в г. Шилку каждый месяц по 2-3 раза.

    По тем временам это было не так просто. Село было расположено от Шилки на расстоянии 60 км, дорога – простое шоссе, по которому ходили грузовики с рудника Вершино-Дарасун. В колхозе машин не было, а у председателя была лёгкая тележка с лошадью, на которой он объезжал поля и фермы своего колхоза. Иван ездил в г. Шилку на попутках с рудника. Жене он объяснял, что ездит по вызову районного начальства, когда она спрашивала его: «Что-то ты, Иван, зачастил в Шилку?»  Мать верила ему, хотя в душе и сомневалась, так ли это на самом деле.

    В июле 1941 в РВК он уже не застал прежнего военкома, который был в звании полковника и его призвали на фронт как военного специалиста. Иван пытался доказать новому военкому, что он нужнее на фронте, чем в колхозе, но и этот товарищ был неумолим и не внял просьбе добровольца.

    Так продолжалось вплоть до конца 1941 года. 

    Продолжение следует.