В конце декабря 1941 года, приехав в очередной раз в РВК, Иван застал там прежнего военкома, который провоевав пять месяцев на фронте, был тяжело ранен в ногу, его подлечили в госпитале, с фронта комиссовали, он сильно хромал, но попросился на прежнее место в Шилкинский РВК. Просьбу его уважили.

    Так встретились два знакомых человека, два воина: один полковник, который хотя и не долго, но побывал на Великой Отечественной войне и был комиссован по ранению, второй рядовой воевал в гражданскую войну в Забайкалье, между ними состоялся мужской разговор. Полковник спросил: «Всё не угомонишься Иван? Куда ты рвёшься? В пекло войны? Посмотри на меня, я превратился в инвалида! А у тебя дома 7 ребятишек, мал, мала меньше – борона целая, погибнешь, кто их будет кормить, растить и воспитывать?» На это Иван ответил так: «Маша у меня сильная, она справиться».

    Иван всё-таки настоял на своём, уверил военкома, что он «засиделся в колхозе, командуя женщинами и ребятишками на колхозной работе, все мужчины села воюют, а ему стыдно даже здоровому сидеть дома, когда над Родиной нависла такая опасность».

    Разговор был долгим и трудным, но Иван всё-таки добился своего. Наконец, военком сдался и отдал распоряжение выписать Ивану повестку о мобилизации на войну, при этом он дал Ивану неделю на выборы нового председателя колхоза «Новая жизнь», отчитаться на собрании, передать все колхозные дела новому председателю.

    С присущей ему энергией и работоспособностью Иван всё это сделал и организовал в первую неделю нового 1942 года (с 1 по 7 января), повестка была на 8 января 1942 года. Он даже выкроил один вечер, чтобы съездить к своему другу Филинову Филиппу Васильевичу, который жил на заимке в 5 км от Нижнего Стана в лесу недалеко от села Телятинск (его позднее снесли и село и заимку).

    К слову, в 1942 году этот друг отца тоже ушёл на фронт добровольцем и воевал под Москвой зимой 1942 года. Он остался жив и после войны, когда встречался с моей матерью, он вспоминал трудные бои под Москвой.

    Наконец, наступили утро 8 января 1942 года, день отъезда отца в РВК в г. Шилку. Мать временами плакала, отец её успокаивал и говорил: «Ничего, Семёновна, я скоро вернусь, разобьём немцев и я вернусь». У него была такая уверенность тогда. Мне тогда было 1 год 3 месяца, я ходил и учился разговаривать по слогам. Я подошёл к отцу, потрогал его за брюки и сказал: «Ба» (Батя). Он подбросил меня высоко и говорит: «Расти сынок, я скоро вернусь, и мы заживём все вместе».

    И к нашему горю и несчастью не вернулся… Погиб в конце 1942 года.