Карнавально-новогодне-ночные киноприключения

    

Документалист против комедиографа

    Вся эта карнавало-история началась в самом начале 50-х годов – времени так называемого «малокартинья», когда в СССР за год снималось всего от восьми до пятнадцати фильмов. Стране, залечивающей раны войны, как никогда требовались весёлые кинокомедии. Особенно музыкальные. Учитывая ситуацию, известные кинодраматурги Борис Ласкин и Владимир Поляков написали сценарий о том, как во Дворце культуры идёт подготовка к новогоднему карнавалу, и, недолго думая, окрестили произведение «Карнавальная ночь».

    Увы, будучи написанным ещё в 1951 году, сценарий долго ждал очереди, пылясь на полках «Мосфильма» в течение четырёх лет, пока принявший бразды правления студией знаменитый киномэтр Иван Александрович Пырьев не обратил на него внимание.

    Знавший толк в комедиях и любивший этот жанр, Пырьев всячески старался приобщить всех режиссёров к весёлому жанру. Особенно молодых. Поэтому он решил привлечь для «Карнавальной ночи» какого-нибудь никому не известного дебютанта. Первым же под могучую руку киномэтра попался Рязанов. Недавно пришедший с Центральной студии документальных фильмов на «Мосфильм», 28-летний Эльдар занимался исключительно документальным кинематографом и даже имел награды на фестивалях. На главной киностудии страны молодой режиссёр хотел попробовать себя в драматическом жанре художественного кино. В феврале 1956 года он подал заявку на картину «Встречи на Камчатке». Спустя всего пару недель его вызвали в кабинет главы «Мосфильма». Радуясь быстрой реакции руководства и находясь в предвкушении творческой работы над драмой, молодой режиссёр галопом примчал к Пырьеву и... через полчаса вышел крайне подавленный. Ему предложили снимать «какую-то комедию».

    

Как Рязанов «Карнавалу» сопротивлялся

    Прочитав сценарий Ласкина и Полякова, Эльдар расстроился ещё больше: написанное представляло всего-навсего какие-то связки между эстрадными номерами. Эти номера должны были стать основой музыкального кинообозрения. Характеров не предусматривалось. Действовали, как в мюзик-холле, вполне условные фигуры, маски, выражающие социальную сущность персонажа. Бюрократ от искусства и энтузиасты, которые ему противостоят. Весёлое и жизнерадостное схлёстывалось с унылым и догматическим в музыкальном поединке. И, разумеется, побеждало. Схема более чем привычная. Сюжет «Карнавальной ночи» ничего особенного не обещал. Тем более было неизвестно, какая в фильме будет музыка, и кто в нём будет играть. В общем, сплошной туман.

    Раздражённый Рязанов категорически отказался от этой «музыкальной киноахинеи».

    Пырьев настаивал. Дошло до того, что режиссёр стал скрываться в бесконечных коридорах, цехах и павильонах «Мосфильма» от крайне настойчивого руководства. Четырежды молодой строптивый упрямец отказывался от предложения руководства. В конечном итоге Пырьев всё же уговорил Рязанова, посулив полную свободу творчества после «Карнавальной ночи». Поворчав, в конечном итоге Эльдар сдался и принялся за режиссёрскую версию сценария комедии.

    

«Дубово и несмешно!»

    Прекрасно понимая, что молодой режиссёр самостоятельно не справится с постановкой полнометражного фильма, да ещё в таком сложном жанре, как музыкальная комедия, Иван Александрович с первого дня стал лично следить за процессом. Сценарий Эльдару пришлось переписывать восемь раз! Пырьев безжалостно исправлял текст, вычеркивал сцены и при этом жёстко критиковал не только видение режиссёра, но и авторов текста. Сценарий просто пестрел его комментариями вроде: «Бредятина!», «Всё плохо!», «Это дубово и несмешно!» и т.д.

    

Кастинг и «Огурец»

    Пока молодой режиссёр старательно переписывал сценарий, на «Мосфильме» начали набирать съёмочную группу и проводить пробы. Почти без оных молодой актёр Юрий Белов был утверждён на роль застенчивого радиста Гриши Кольцова.

    На роль пылкого «звёздно-коньячного» лектора был приглашён Сергей Филиппов. Почитал про своего героя в сценарии, посмеялся и сразу согласился сниматься.

    Давно известна истина, что все режиссёры стремятся открывать актёров. Эльдар Рязанов не стал исключением. Начал с образа «культурного» бюрократа, товарища Огурцова. Режиссёр пригласил на эту роль актёра Петра Константинова. Но вмешался Пырьев: увидев пробу Константинова, забраковал её категорически: «Роль «Огурца» должен играть Игорь Ильинский!» Рязанов был в панике: знаменитый актёр театра и кино Игорь Ильинский – классик сценического искусства. Значит, будет навязывать режиссёру своё видение фильма? И пока Игорь Владимирович читал сценарий, Рязанов молил в душе: «Откажись, откажись!..»

    Поначалу так и вышло. «Я уже играл «музыкального» бюрократа Бывалова», – сказал Ильинский. Однако режиссёр уже загорелся актёром и предложил ему исполнить не отрицательную, а положительную роль! Огурцов, в отличие от придирчивого карьериста из «Волги-Волги», должен был на экране стать человеком по-своему честным, преисполненным самых благих намерений, но при всём этом оставаться законченным дураком. Ильинский согласился.

    

Как «Ночь» в корзину полетела

    И если с Огурцовым всё было ясно, то с его «центром» молодёжного противостояния – Леночкой Крыловой – был полный ступор. Требовалась молодая актриса, музыкальная, обаятельная, с такой открытой улыбкой, чтобы зритель сразу её принял и полюбил, без всяких доказательств, что эта Леночка – хороший человек, то есть за красивые глаза.

    Пробовали одну претендентку за другой. Рязанов начинал медленно «закипать».

    Просматривая претенденток, более всего интересовались внешностью и актёрскими данными: песни можно было спеть и под чужую фонограмму, так что на пробах никто не пел и петь, кажется, не умел. Кроме Гурченко. Её позвали, и она пришла со своего вгиковского курса, абсолютно в себе уверенная. Спела песенку популярной тогда Лолиты Торрес из фильма «Возраст любви». Пробы снимал малоопытный оператор. Просматривая материал, Рязанов ужаснулся – на экране пел и плясал какой-то жуткий уродец. «Страшна получилась, как смертный грех...» – вспоминал Рязанов. Гурченко показали на дверь. Снимать стали другую, гораздо более хорошенькую актриску. У той всё получалось чудесно. Но! Вскоре обнаружилось, что у девушки напрочь отсутствует музыкальное чувство ритма. Для жанра киноревю это был смертельный удар. Так отснятая уже четверть «Карнавальной ночи» целиком полетела в корзину. Группа и особенно начинающий режиссёр, считавший эту картину своим проклятием, погрузились в уныние.

Люся возвращается

    Любопытно, что отвергнутая 20-летняя Люся Гурченко по поводу своей неудачи на пробах фильма Рязанова вовсе не горевала. Наоборот. Переполненная творческим энтузиазмом, своей неповторимостью и верой в будущее, она носилась по «Мосфильму», пока не попалась на глаза директору. «Где-то я вас, деточка, уже видел», – сказал Пырьев, разглядывая, как редкого зверька, юную, нахальную красавицу. «Я пробовалась в «Карнавальной ночи» и пела сама». – «Пела-то хорошо, только зачем физии такие делала, гримасничала и кобенилась?» «Ну...» – Гурченко растерялась. «Пошли-ка, девонька, со мной», – вдруг неожиданно сказал Пырьев. Люся вприпрыжку помчалась за директором. В мосфильмовском павильоне № 3 была сделана декорация радиоузла – той самой сцены, где Гриша Кольцов признаётся в любви Леночке Крыловой. Пырьев подвёл Гурченко к оператору: «Вот тебе актриса! Снимайте на здоровье!» Увидев, кого худрук привёл в павильон, Рязанов в ужасе попятился, а потом в полной безнадёге махнул рукой – ему было почти всё равно, лишь бы закончить быстрее этот кошмар. Вот тут-то и начался нескончаемый карнавал! Ибо настало... лето!

    Что было дальше – читайте в следующей, второй в этом году, «серии» «Телемании».

    

    Сергей Балахнин