Газета 'Земля'
РЕДАКЦИЯ ПОДПИСКА РЕКЛАМА ВОПРОС-ОТВЕТ
Содержание номера
НОВОСТИ
    Новости недели
    Акцент недели
ГОСТЬ РЕДАКЦИИ
    Как капля камень точит
КОЛОНКА ЧИТАТЕЛЯ
    Вместо небравых
КРУПНЫМ ПЛАНОМ
    Продовольственная безопасность под угрозой
БЕЗ РЕТУШИ
    В лучах урановой славы
СИТУАЦИЯ
    Наш дом – болото
    Расправа над музыкантами?
ЛЮДИ ЗЕМЛИ ЗАБАЙКАЛЬСКОЙ
    Дедушка Багульник
КУЛЬТУРА БЕЗ ГРАНИЦ
    «Забайкальские узоры» пели для болельщиков
ЭТО АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ
    Рассекреченный командарм
АКТУАЛЬНО
    Будет туризм – будет процветание
ЛЮБИТЕ ИСТОРИЮ
    Великая война России
НЕСКУЧНАЯ ЗАВАЛИНКА
    Вольная забайкальская поэзия
ФАЗЕНДА
    Идея для веранды
    Гости пожаловали
Выпуск № 8 от 19.02.2014 г.
Рассекреченный командарм
15 февраля 2014 года исполняется 25 лет с того дня, как последний советский солдат покинул землю Афганистана. Тогда это событие отозвалось в сердцах всех советских людей. Его с нетерпением ждали, спорили, переживали.

   (Продолжение. Начало в № 7).
   Переходя границу, были-не были намерены ввязываться в боевые действия с отрядами противников режима, считалось, что само присутствие наших войск отрезвит мятежников. Наша военная помощь расценивалась тогда больше как моральный фактор поддержки народной власти.

Время «Ч»
   Время «Ч» – переход советско-афганской границы – было намечено на 15 часов по московскому времени 25 декабря 1979 года.
   Надо сказать, с переправой через Амударью, по фарватеру которой проходит граница, первоначально было немало мороки. Аму – река капризная, своенравная. Ее песчаные берега легко размываются течением, река непрерывно меняет свое русло. Навести через нее понтонный мост было делом довольно сложным. Готовый к переправе военной техники мост через какое-то время оказывался совершенно непригодным к этому – понтоны либо отходили от берега, либо садились на береговую мель.
   Выход подсказали местные жители, показав свои приемы укрепления берегов с помощью камыша. Мост возводился совершенно открыто. Это видели все.
   Вечерело. К урезу воды подошел авангардный батальон мотострелкового полка на боевых машинах пехоты. Пограничникам вручены списки убывающего личного состава. Открыта граница. Колонна вступила на понтонный мост, пошла…
   В ту ночь я не сомкнул глаз. Вслед за мотострелковым полком по мосту пошли танковые подразделения, переправился командный пункт дивизии, в готовности были другие части.
   Утром поднялся на вертолете в воздух. Колонны были в движении. Техника шла, отставших машин не было. Командный пункт дивизии застал в Ташкургане. Командир доложил обстановку на маршруте, после чего я уточнил решаемую дивизией задачу. Особых беспокойств первый этап дивизии не вызывал.
   Через несколько часов мы сделали еще один облет войск, переправившихся через границу. На этот раз – с маршалом Соколовым. Первое приземление в Пули-Хумри, где расположилась одна из колонн дивизии. Хорошо помню эту картину. У колонны щебетали с нашими солдатами вездесущие афганские «бочата» – мальчишки. Возле командирской машины собрались люди постарше – бородатые старики, мужчины. В стороне стояли женщины. На лицах были доброжелательные улыбки, живой интерес к прибывшим «шурави».
   Так было. Наши военные колонны с радушием встречал афганский народ. Я хочу однозначно сказать об этом. Кое-кто сегодня с недоверием, с усмешкой говорит о первых совместных субботниках, вечерах дружбы, взаимном посещении делегаций... Но так было. Другое дело, что в дальнейшем ситуация изменилась. О причинах этого – разговор особый.
   Световой день предназначался для отдыха, но мало кто тогда успел отдохнуть. Тут и общение с местным населением, и обслуживание техники, и масса других забот. Как я уже говорил, частям нашей передовой дивизии следовало продвигаться в направлении Кундуза. Но вечером, в 19.00, я получаю новую задачу – повернуть дивизию на Кабул. Пытаюсь связаться с командиром соединения – связи нет. Командный пункт, как оказалось, втянулся в горы, и связь временно была потеряна – горы экранируют радиоволны. Что делать? Когда КП выйдет на доступное связи пространство?
   …К 17 часам следующего дня (27.12.) дивизия должна быть в Кабуле. Связался с подполковником Касымовым, командиром авангардного полка. Тот имеет связь с комдивом. Через него поставил новую задачу дивизии. В 20 часов ее колонны двинулись на Кабул.
   Наиболее трудным оказался этот второй переход. Здесь предстояло преодолеть высокогорный Саланг. За все послевоенное время наши войска впервые осуществляли такой переход. Участок протяженностью 94 километра был отмечен на командирских картах как особо опасный. Ночью дорога обледенела. На подъеме буксовала колесная техника, на спуске – гусеничная шла юзом…
   Тоннель – 2,700 метров. Его вентиляция рассчитана на прохождение машин с карбюраторными двигателями. А тут пошла дизельная – БМП, танки. Образовалась загазованность. Вести технику водителям пришлось в противогазах.
   К назначенному времени первое соединение армии было в Кабуле. 29 декабря двумя полками вошла в Афганистан еще одна мотострелковая дивизия – через Кушку. Ее части расположились в Герате и Шинданде. В последующем ее зона ответственности расширилась до Кандагара. Я почувствовал некоторое облегчение, но, видимо, напряжение, трудности маршевых переходов не могли пройти просто так. Я выкуривал тогда по две пачки сигарет в день. Ходил черный. И вот 31 декабря – температура 39 с десятыми. Воспаление легких. Госпиталь. Но чуть оклемался, и в Кабул. В Афганистан в первых числах января нового, 1980 года передислоцировался из Термеза штаб армии.
   Из беседы генерал-полковника Ю.В. Тухаринова с военным корреспондентом «Советской России» подполковником Н. Ивановым, десять лет спустя после ввода войск 40-й армии в Афганистан. На вопрос:
   – Чем остались памятными первые месяцы в Афгане?
   Генерал ответил:
   – Зима была очень морозная и снежная, афганцы говорили: «Русские пришли – снег принесли». Потом стали приезжать артисты. Первым – Иосиф Кобзон. С КПП звонил: «Товарищ главнокомандующий, рядовой Кобзон прибыл в ваше распоряжение». А где давать концерт? Помещений нет, в палатках не напоешь. Вырыли прямо на склоне горы сиденья, поставили внизу две машины бортами друг к другу. Кобзон начал петь – и вдруг дождь. Мы сидим, не уходим. Артист смотрит на нас – и тоже не уходит. Потом снял пиджак его, говорит, беречь надо, и начал петь. Потом и дождь перестал, и мы все высохли, а он все пел и пел…
   Радость и грусть одновременно были, когда в марте уходили от нас приписники. Часто доукомплектовывались за счет призванных из запаса. У многих семьи были, дети. Ночью на постах стояли только они. Чувство ответственности и чувство самосохранения было у них очень сильно развито. С такими солдатами служить – горя не знать. Поклон им, первым, за их солдатский труд, от меня, командующего.
   (Продолжение следует).
   Подготовил Николай БУБНОВ, член Союза журналистов СССР и России,подполковник в отставке
   
Яндекс цитирования