Дед, заложив руки за спину, ходил, словно маятник, от окна к двери, искоса поглядывая на внука. Потом неожиданно подсел к внуку, положил ему руку на плечо.

    – Ты платишь за жильё пятнадцать тысяч в месяц? Так? А если будет бесплатное жильё, этих денег вполне хватит, чтобы платить Толькин кредит за машину и даже останется на пропитание пять тысяч. Плюс моя пенсия. С голоду не сдохнем! Едем в деревню. Заготовим дров и переезжайте.

    – А вдруг Тома не захочет? – встрепенулся Володя, – она ведь городская. Она меня уговаривает взять ипотеку, чтобы у ребёнка была своя комната. 

    – Ещё один кредит на двадцать пять лет?! Вы в своём уме? На твоей шее эти кредиты петлю затягивают. У тебя уже нет продыху. Ты же видишь, за короткое время всё перевернулось. А за двадцать пять лет?! – дед вскочил со стула и забегал возле внука, –ребёнок ещё не родился, а ему уже комнату отдельную! Дом наш хороший, ты вырос в нём. Тебе место хватило? И твоему ребёнку хватит, а я буду жить в тепляке. Он, по крайней мере, в два раза больше вашей вот этой кухни.

    Домой вернулась Тамара, ходившая в гости к родителям. Пришла раздражённая, сразу заныла:

    – Не успела домой прийти, опять затошнило. Улицу кое-как перешла, машина за машиной. А до перехода километр топать, сил нет. Этот запах… Вот у мамы, на окраине города, совсем другое дело: дышится легко. Надо брать ипотеку и переезжать в другую квартиру, подальше от центра.

    Мужчины переглянулись. Дед многозначительно кивнул головой внуку и тихонько отошёл к окну. Володя взял жену под руку, подвёл к стулу, посадил.

    – Тома, тут такое дело…

    Она внимательно слушала мужа. Её припухшие от тяжёлой беременности глаза тускло смотрели в одну точку. Лицо приняло страдальческий вид.

    – Мне хоть куда, лишь бы нормально выносить и родить ребёнка, – ответила измученная женщина, – в деревне свежий воздух. Поехали.

     В селе самочувствие беременной улучшилось, тошнота и рвота прекратились. Она повеселела, на щеках снова заиграл румянец. Тамара много времени проводила на свежем воздухе. Часто неспешно гуляла по улицам, разговаривала с сельчанами. Добродушная девушка познакомилась почти со всеми жителями села. В разговоре они часто сетовали, что их обирает почтальонша, продавая продукты втридорога. Тамара стала просить мужа, чтобы привозил продукты с оптовки. Стала понемногу торговать. Довольные жители сами решили восстановить заброшенный магазин, который находился рядом с домом деда. После благополучного рождения сына Тамара вплотную занялась торговлей. Дед водился. Если внучек сильно допекал, звонил Тамаре в магазин. Володя ездил на прежнюю работу в райцентр, а на обратном пути захватывал товары с оптовки.

    Постепенно всё налаживалось. С мелкими кредитами рассчитался. Остались крупные – за свою машину и Толину. Платил исправно по двадцать тысяч в месяц. Конечно, туговато, но жить можно. Благодаря умнице-жене у них свой бизнес. Пусть небольшой, но он помогает жить безбедно. Даже надумали сделать пристройку к дому.  Тамара настаивает. Хочет, чтобы у сына была своя комната. Володя не раз отмечал, что повезло ему с женой: не бросила в трудную минуту, как Фёдора. Жила, пока в семье был достаток. А как пришлось мужу платить дополнительный кредит за друга, ушла и подала на алименты. Фёдор после развода стал сильно пить. С работы его уволили. Чтобы погасить кредиты, пришлось продать свою квартиру вместе с обстановкой.

     На майские праздники Фёдор приехал в деревню. Здороваясь, повинился:

    – Прости, дружбан, что без подарка к твоему первенцу явился. Денег только на дорогу. Вот, заскочил на минутку, проститься. 

    – Как! Куда? – поразился Володя.

    – Уезжаю я к родственникам в Омск. Не везёт мне здесь: что имел, всё потерял. Может, там нормальную работу найду и встану на крыло.

    Фёдор окинул взором новенький забор. Остановил взгляд на окорённых брёвнах, аккуратно сложенных штабелем.

    – А ты, вижу, строишься?

    – Маловат дом. Пристройку собираюсь делать.

    – Значит, смог выбраться из кредитного болота, – печально вздохнул Фёдор, – а я вот завяз по уши.

    – Спасибо деду. Вытащил.

    – Мне бы такого деда, – тяжело вздохнул Фёдор и заторопился, обнимая друга на прощание. – Ладно, Володя, я спешу. Будь здоров. Пока.