Ёлка на селе в советские 60-е

    Время было особое. Село, окончательно пришедшее в себя от войны и послевоенной разрухи и чуть позже – от хрущёвского указа по уменьшению личного подсобного хозяйства, который сильно ударил по подъёму жизненного уровня, только-только стало подниматься с колен по-настоящему. Ёлка уже становилась непременной составляющей новогоднего праздника. Ни один сельский населённый пункт не оставался без зелёного деревца. Привезённую за полсотни километров ёлку обязательно устанавливали в центре зала сельского Дома культуры. Все искренне радовались, если ёлка оказывалась пышной и красивой, а привозили её в деревню в единственном числе по разнарядке, если только шофёр грузовика, специально выделенного правлением колхоза для этой цели, не выпрашивал для себя у лесника малюсенькую ёлочку. За украденную ёлку можно было загреметь по статье на полную катушку – очень берегли тогда степной бор с реликтовыми соснами. Это уже позже, когда власти поняли, что на новогоднем атрибуте можно делать доходы для народного хозяйства, стали продавать их и даже заложили в лесничестве специальные плантации для новогодних красавиц.

    Дети есть дети, и те, кто помладше, полностью погружались в новогоднюю сказку, особенно если в образе Деда Мороза был незнакомый мужчина и водил с ними хоровод. Хуже воспринимался Дед Мороз, в костюм которого облачалась какая-нибудь учительница, всё равно узнаваемая: тоном пониже, но всё-таки таким знакомым голосом она поздравляла: «С Новым годом!, С Новым годом!». Детские ёлки проводились с утра для младших классов и попозже – для старших. Вот эти старшеклассники из 6–7-х классов по указанию директора школы и украшали колхозную ёлку. Украшали больше самодельными игрушками, хлопушками или фонариками из чистых тетрадных листов, бумажными гирляндами и меньше всего настоящими ёлочными украшениями, которые были в то время дефицитными.

    Вечером, часов с 8, объявлялась «Ёлка для взрослых». В то счастливое время на эту взрослую ёлку прибывало буквально всё колхозное население. Оставляя свои отары без надзора на одну ночь, на ёлку в морозный вечер целыми кавалькадами из окрестной степи наезжали чабанские семьи в полном составе. В небольшом сельском клубе яблоку было негде упасть. Праздничный шум и гвалт стоял невообразимый. Продолжался такой период, к сожалению, не очень-то долго. Он наступил, кажется, из-за того, что советская экономика пошла тогда вперёд большими шагами, и жизнь с каждым годом становилась лучше. Люди как-то оживились от хрущёвской оттепели, освобождаясь от разных невзгод, в том числе и политических. Наверное, поэтому взрослые по-детски радовались и от души праздновали Новый год. Для сельских мастериц, которые шили новогодние костюмы, ёлка стала своеобразным подиумом. По-белому завидовали тому, кто получал главный приз за костюм. В жюри обычно входили следующие лица: обязательно парторг, кто-то из женсовета и профкома, часто хозяйственные руководители разных уровней, кроме первых по должности. Ёлки те находились под гласным и негласным партийным контролем.

    В одну из таких самых весёлых и оживлённых новогодних ёлок того времени настоящий фурор произвёл Володя Иванов – смуглолицый местный гуран с профилем а-ля Гойко Митич. Село-то маленькое, и много времени не пришлось потратить, чтобы отгадать, кем же в жизни является высоченная индийская красавица, вся в золотой парче. Вот если бы у Володи были накладные бёдра, то народ подольше гадал бы, кто же это пляшет и танцует в костюме индианки, а так мужская фигура всё же была заметна даже под шелками и накидками. Уже не помнится, кем работал тогда в колхозе Володя, но в дальнейшем он долгое время был продавцом. Конечно, первый приз заслуженно взял именно он. И никто не завидовал и не оспаривал это, хотя были и другие, тоже очень хорошие костюмы, каждый старался перещеголять конкурентов.

    Больше всего везло тем детям, чьи мамы умели и имели время пошить подходящий для маскарада наряд. Как правило, первые места давали тем, кто был в национальной одежде одной из 15 союзных республик. Как-никак вечная и великая дружба народов СССР. Рыцарь, пусть он был бы в самом прекрасном костюме, первую премию получить не мог по определению. Вот оно влияние идеологии и политики на праздничные мероприятия.

     Но это не мешало веселился всем от мала до велика. Иной раз от столпотворения страдала и сама ёлка: разгорячённые танцами пары, въезжая в ёлочные ветви, задевали украшения, и игрушки падали на пол. Выпивших и пьяных на тех балах почти не было. И на новогоднее застолье, кажется, много не тратились. Это пришло позже, когда в каждом доме появились телевизоры, и народ как-то поскучнел, ёлки стали не такими многолюдными и весёлыми.

    А как много было улыбок и смеха, когда довольные чабаны-овцеводы в шубах-дэгэлах, взявшись за руки, водили то ли новогодний хоровод, то ли бурятский ёхор, топая ногами в валенках и повторяя песенные слова старинного кругового танца. Кроме конкурса новогодних костюмов, конечно, проводили и другие. Пели песни, читали стихи. Это были счастливые времена, даже в самой-самой глубинке, живя не очень богато, сельчане отмечали праздники от всей души и со всей непосредственностью. Сейчас, конечно, взрослые тоже радуются Новому году, но больше от того, что можно освободиться от повседневных забот и отдохнуть, хорошо выспаться. И никаких тебе уже костюмов домашнего ателье, а на ёлки ходят лишь для того, чтобы привести туда детей или внуков. Но я верю: наступят времена, когда люди, селяне, а может быть, и горожане, массой пойдут на новогодние балы-маскарады, оторвавшись от ящика с голубым экраном, и также широко и по-настоящему будут радоваться новогодней ёлке и новому подъёму в жизни, как в то, к сожалению, не такое уж и продолжительное время советских 60-х.

    

    Геннадий Болотов