Царство вечного холода

    Этого дня наша команда ждала целый год: мы планировали, готовились, созванивались, закупали рыбацкое оборудование…

    Большой город ещё крепко спал, когда наши машины взяли курс на озеро. Темно и холодно было на улице. Фары пронизывали густую, непроглядную ночь на пустынной дороге. Мерно шуршал асфальт под колёсами автомобилей.

    Перевалив Яблоновый хребет, мы как будто попали в другой мир – мир бесконечного холода. Город, работа, переживания, проблемы – всё это осталось на другой стороне хребта. Наши души стремились туда, где мороз, где лёд, где рыбалка.

    Команда прибыла на место в шесть утра. Зимнее солнце ещё только готовилось появиться из-за горизонта, а мы уже в нетерпении вышли на лёд, дабы сориентироваться на местности. Что может быть страшнее и прекраснее прогулки по льду под бесконечным звёздным небосклоном? Стоит остановиться, выключить фонарики и зажмуриться на десять секунд, и в следующий миг над головой вспыхивает Млечный Путь, несущий в себе миллиарды звезд. Они были такие холодные и далёкие, что мы невольно сравнивали их с собой – такими же одинокими на бескрайней ледяной глади озера.

    Панцирь также жил своей жизнью. Иногда он молчал, спокойно и снисходительно позволяя нам гулять по его глади. То вдруг оживал и начинал сердито ворчать. Угрожающе рычали наползающие друг на друга льдины главного тороса. Поверхность под ногами в этот момент начинала страшно вибрировать. Но вдруг лёд успокаивался и переходил на мелодию ветра. Порыв зимнего хиуса прокатывался по озеру, оживляя его. В эти минуты панцирь мелодично звенел космическими переливами, которые не способен повторить ни один музыкальный инструмент.

    Какими ничтожными козявками мы чувствовали себя в этом новом мире под бесконечным небосклоном. Больше здесь не было ничего, только холод.

    В ознаменование открытия очередного сезона мы приготовили щуке особый сюрприз, а именно пятьдесят жерлиц, которые были расставлены на площади в одну тысячу квадратных метров. Первая снасть сработала через несколько минут. Рыбину удалось «наколоть» и вытащить из лунки. Экземпляр потянул на один килограмм. На большее мы и не рассчитывали, так как на Иване щука редко вырастает больших размеров.

    Великое множество рыбаков расположилось на льду этого озера. Я не ошибусь, если скажу, что сюда приехало около тысячи человек. В погоне за удачей рыболовы, как и мы, ставили жерлицы, пытались ловить на балансиры и мормышки. Глубины здесь совершенно незначительные – от пятидесяти сантиметров до одного метра. Дно озера густо заросло всевозможными водорослями, которые всегда были неизменными спутниками щуки. Эта рыба игнорирует участки открытой воды, предпочитая ей подводные заросли. Для того чтобы щука увидела живца, его необходимо разместить так, чтобы он плавал между ледяным панцирем и подводным полем.

    День заканчивался. Медленно опускающееся солнце ярко освещало озеро. Были видны мельчайшие подробности на его глади, даже фигурки рыбаков за несколько километров от нас. Нагретый лёд, не переставая, «бормотал». Появлялись новые трещины, что было совершенно нормально для периода активного ледостава. Вода, замёрзшая у самого берега, намертво сцепила лёд и землю, и сдвинуть этот монолит нарастающий лёд был не в состоянии.

    Энергия панциря, которому некуда было деваться, наконец, высвободилась. С пушечным грохотом панцирь сдвинулся на добрых полметра и – замер. Мы едва устояли на ногах. Льдины с треском наползли друг на друга, увеличив торос. Из образовавшейся гигантской трещины в несколько сот метров длиной начала сочиться вода. Сначала это было просто узкая полоска, но уже через пару часов она превратилась в озеро. Вот такой вот природный феномен – озеро на поверхности озера. По-научному это называется наледь. Данное явление привлекало наше внимание ещё и потому, что открытая вода с шипением подбиралась к ближайшим жерлицам. Если их затопит, то ночью всё это намертво скуёт лёд. Пришлось спасать снасти и пересверливать лунки на безопасном расстоянии.

    Взметнулись в небо жаркие языки костра. Запыхтела в котелке ароматная наваристая уха. Пока что было тепло. Кроме треска дров тишину нарушало лишь ворчание льда. Когда он оседал, дрожал даже берег. Сначала это нервировало, но вскоре мы привыкли.

    Разговоры лились рекой. Кто хоть раз бывал в компании рыбаков, поймёт, о чём я говорю. Только в таких компаниях можно услышать самые невероятные истории и байки, обросшие мифами и легендами. В перерывах мы ходили на лёд проверить жерлицы. Ни одна из них пока не сработала, видимо щука «спала», хотя по ночам она также имела обыкновение клевать.

    Вскоре холод взял своё, и мы перебрались в палатку. С каждой минутой ночной мороз брал своё, и не было от него спасения. В палатке горели свечи, пыхтела газовая горелка, но это не спасало. Ледяной коркой покрывались продукты. Чай остывал в считанные минуты. Замерзала вода во фляжках, инеем покрывались стенки палатки. Всё слабее было горячее дыхание костра, дрова дымились и никак не хотели разгораться.

    Чтобы разогнать дремоту, мы всё чаще ходили на лёд, проверять снасти. Лёгкий ветерок уже ощутимо обжигал загоревшее на ледяном поле лицо. Холод забирался под овечьи бушлаты. Если приходилось опускать руку в лунку, мороз пронизывал до кости, пальцы не слушались, а сердце начинало угрожающее прихватывать.

    Было двенадцать часов ночи. Рыбаки сидели в палатке и молчали, неподвижно глядя на колеблющиеся огни свечей. Стоявший рядом лес сухостоя пугал своими звуками. Иногда казалось, что кто-то бродит в ночной тиши рядом с лагерем, сильно шаркая ногами. Наконец, один не выдержал. Забравшись в машину, он укутался с головой в спальный мешок и затих. Однако через двадцать минут вернулся: обросший инеем автомобиль напоминал ледяной склеп, на улице было теплее, чем в транспорте.

    Заурчал двигатель, и спасительно загудела печь. Однако в течение ночи машину приходилось заводить каждые двадцать минут – в этом царстве бесконечного холода автомобиль выстывал мгновенно. Это была очень долгая и тревожная ночь. Печка не справлялась, и ноги сильно мёрзли. Мёрзли щёки и нос. Заиндевевшие пальцы никак не хотели согреваться.

    В таком мучительном положении мы с горем пополам дожили до утра. И, как оказалось, всё ещё было впереди.

    Полные надежд рыбаки спешили на лёд, но у первой же жерлицы мы поняли, что наделали. За ночь снасти намертво вмёрзли в лёд. Пятьдесят жерлиц вышли из строя. Потрясённые этим, мы начали совещаться. Отрезать лески вместе с живцом, крючком и поводком было бы слишком жестоко. Делать нечего, мы взялись на пешню и начали долбить каменный лёд. О, какая это была каторжная работа! Нож врезался в лёд и крошил его в пыль. Мы все с ног до головы были покрыты застывшими каплями воды. В самый лютый мороз от этой работы становилось жарко. Через десять спасённых жерлиц ослабевшие руки отказывались держать десятикилограммовую пешню. Хотелось плюнуть на всё и уйти. Но, стиснув зубы, мы вгрызались в лёд. В итоге, удалось спасти сорок семь жерлиц. После этого совершенно негнущимися руками мы с великим трудом пробурили новые лунки и зарядили снасти свежим живцом. В итоге поймали ещё две щуки-травяночки по триста граммов каждая.

    Сама мысль о том, что мы провели столь мучительную ночь и работали до седьмого пота ради этих двух рыбок, сводила с ума. Но на то она и рыбалка. Несмотря на смертельную усталость, которая, казалось, капала с нас, мы ни о чём не жалели. И уже дома, после тёплой ванны и горячего чая мы сидим и планируем очередной выезд на лёд в страну вечного холода. И так будет всегда.

    

    Антон Доценко