Тома

    Многие свидетели тех событий уже покоятся в сырой земле, но остались и те, кто сумел пересказать их мне. Как всегда, дабы не обидеть и не оскорбить чувства людские, я изменю все имена. Не следует искать в моих строках чью-то запоздалую месть или какой-либо другой мотив. Просто такое бывает на свете, и нужно сделать выводы, как удивительно и зачастую трагично складывается судьба человеческая.

    Две сестры, Дарья и Тома, с пелёнок росли вместе. Одновременно делали первые шаги по родной избе, дуэтом кричали, лёжа в колясках, учились писать и читать. Разница в возрасте в год сблизила их настолько, что даже интересы у них были общими. Если в переулке мелькала красная Дашина курточка, то значит где-то неподалёку бегала и Тома. Когда же Тома падала с черёмухи и, плача, тёрла ободранную до крови ногу, то Дарья тоже залазила на дерево и прыгала вниз из солидарности, чтобы сестрёнке не было так обидно. Однако с годами характер у них сформировался ох какой разный! Тихая и скромная Тома была очень привязана к матери, всё чаще оставалась дома и помогала по хозяйству. Дарья же нередко показывала свою строптивость и допоздна гуляла с сельскими подругами. И неудивительно, что после окончания школы Даша уехала в Читу, а Тома так и жила в родном доме аж до двадцати пяти лет, пока, наконец, её не посватал местный парень.

    Николай был завидным женихом. Механизатор, высокого роста и с ярким чубом, он всегда был в центре внимания у незамужних девушек, но выбрал он именно незаметную Тому. Недаром в народе говорили «стерпится-слюбится» – девушка пошла замуж не по любви, а скорее потому, что «так положено». Все были рады этому браку. Все, кроме Томы. Не могла она дать разудалому молодцу той энергии, к которой он привык за годы холостяцкой жизни. Тихонько хлопотала она по хозяйству, терпеливо ждала с работы всё чаще задерживающегося мужа. И молчала, лишь иногда только позволив себе украдкой обронить скупую слезу. Сейчас Томе семьдесят пять лет, она – инвалид по причине того, что одна нога её обожжена пламенем почти до кости. Думала ли девушка тогда, что мечты о тихой и счастливой жизни так и останутся мечтами, а искалеченная нога будет просто пустяком по сравнению с тем, какая на её долю выпала судьба.

    Ира была не рада распределению на практику. Молодая учительница мечтала работать в Чите, но на кафедре посчитали, что поработать летом в селе будет полезно. Делать нечего. Ирина собрала чемодан и по распределению приехала в Хадакту. После оформления бумаг в школе, она поселилась в специально для неё отведённом доме и сразу заскучала. Городская жизнь шла вразрез с тихими сельскими буднями. Пару раз сходила на танцы, где и познакомилась с Николаем. Томе, конечно, деревенские языки доносили о романе её мужа и молодой учительницы, но та всё это считала за сплетни и упорно игнорировала. Тем более что под сердцем она уже носила малыша и старалась лишний раз не волноваться. Шло время, и Ирина забеременела. Для всего села уже не было секретом, кто отец. Ира же никаких претензий к Николаю не имела, да и он сам не считал себя биологическим отцом.

    Практика Иры затянулась. Она осталась в селе. Родила крепкого и здорового мальчугана. А через два месяца и Ирина, и малыш погибли страшной смертью в адском пламени горящего дома. Изба выгорела до фундамента. Приехавшая на похороны мать Иры в сердцах прокляла ни в чём ни повинную Тому и весь её женский род... Несчастная Тома не могла поверить своему горю. Что она такого сделала в своей тихой жизни? Чем заслужила проклятия? Спустя ещё два месяца после похорон загорелся и её собственный дом. Они успели выбежать с маленькой дочкой. Ожоги ноги также получил и Николай, который после истории с Ирой стал примерным семьянином. Вместе с тем Тома клянётся, что видела той ночью в задымлённой избе покойную Иру, которая указывала на неё пальцем и приговаривала: «Ты это заслужила!»

    Время шло. Николай, несмотря на плохо работающую после пожара ногу, сумел выстроить новый дом. Но не было радости. Много раз беременела Тома, лелея свою мечту о доме, полном ребятишек, но к своим семидесяти пяти годам она похоронила всех своих дочерей. Народ до сих пор говорит, что это проклятие матери учительницы, пожелавшей во гневе смерти всему женскому роду невиновной обидчицы. А Дарья так и осталась в городе и лишь изредка навещает свою сестру. И всегда ходят они на кладбище, держась под руки, чтобы не упасть на слабеющих ногах от сильного ветра. На кладбище, где лежат Томины девочки, единственные в мире люди, которых она по-настоящему любила. Там бабе Томе нравится. Она ложится на одну из могил, и в эти моменты ей так хорошо, так бесконечно хорошо, как в том далёком детстве, когда она босоногой девчонкой засыпала вечером на коленях у своей милой матери.