«Все люди как люди, а мы – гураньё…»

    Он не выдумывал сюжеты – брал их пригоршнями, а то и целыми бадьями из того, что окружало, чем жил, наслаждался и мучился. По словам самого Олега Афанасьевича, такие метаморфозы не в нашей власти – так распорядились высшие силы…

    Родился писатель 14 апреля 1951 года в селе Усть-Дурой Шилкинского района. Детство прошло в Первомайском, школу окончил в Чите. А потом было время юношеских исканий, мужания и надежд. Армейская служба в Заполярье, участие в многочисленных геологических экспедициях, учёба в геологоразведочном и литературном институтах, семья, дети... Спустя годы он напишет в одной из своих самых пронзительных и красивых книг под названием «Кыриния»: «Тридцать лет тому назад, полный дерзких замыслов и юношеского максимализма, я ушёл из родительского дома – покорять мир. Вслед мне спокойно и мудро с гуранского лица смотрели глаза цвета неувядающей черёмухи, глаза моей мамы, улятуйской крестьянки, знающей наперёд, что испытав себя и поистратив на чужие земли, поистоптав тысячи троп и дорог, вернусь от них когда-то в родные пределы».

    Глаза улятуйской крестьянки… Я замерла при чтении этих слов, мой род по отцу оттуда же – из кровного для Димова, затерявшегося средь даурских сопок села Улятуй. Почти все Рогалёвы в Забайкалье – выходцы из этого села! И как же обидно, как жалко, что не удалось нам поговорить с Олегом Афанасьевичем на тему нашего землячества…

    «Кыриния» – это признание писателя в любви малой родине, гимн родному краю. В книге столько сокровенных, выстраданных строк, что хочется цитировать их страницами. Впрочем, любовью к родной земле, сочувствием и душевным проникновением в судьбы земляков наполнены все его книги: «Маршруты вдоль светлой реки», «На исходе тревожного лета», «Берег волчьей ягоды», его посмертный, многогранный роман «Из жизни в жизнь»...

    А посвящение к «Сказу о Фёдоре, Дарье и Забайкалье, в котором они живут» можно отнести ко всему творчеству писателя: «Моим землякам – посельщикам Даурии, каторжанской, пронзительно нежной, сокрушительно прекрасной и неповторимой, как сама жизнь, которой мы приписаны к этой земле и подобны её тайге, побитой и поруганной на закрайках, но в недоступных хребтовых высях хранящей берёзовый свет, кедровую чистоту, кондовую добротность и первозданное назначение – быть основой всякой пришедшей жизни. Таков народ мой, гуранский, многотерпеливый и живучий…».

    И вот как этот «гуранский» народ представлен в книге: «Все печали Ивана Лоншакова проистекали от крови. «Уросливая кровь», – говорил про неё Иван, чернявый, подвижный крепыш, чем-то похожий на соболя-зверька. Да и как ей, крови-то, не быть уросливой, если по отцовской линии Иван происходил от тунгусских князьков, туголицых монголов, каторжников и мещан; по материнской – от ссыльных дворян, казаков, скуластых бурят. Отец Ивана Лоншакова, Иннокентий Лоншаков, уроженец села Елизаветино, выпив лишнего, выходит во двор, обнимает красноватый ствол яблони-дички, жалуется: «Эх, все люди как люди, а мы – гураньё…»

    Всеми силами своего дара писатель стремился отстоять, закрепить, продолжить в потомках то ценное, что ещё оставалось в этом многотерпеливом гуранском народе. Картины сельского, без излишеств, но рационального быта. Обороты речи, характерные только для забайкальцев. Живые портретные и пейзажные зарисовки… Всё это (в том же «Сказе…») настолько достоверно и узнаваемо, что невозможно от книги оторваться, а закончив чтение, хочется вновь и вновь возвращаться к полюбившимся страницам.

    «Россия сильна своими окраинами, которые, в силу бескрайности просторов нашего Отечества, так далеки от мегаполисов, больших и средней руки городов, что, несмотря на любые социальные потрясения, любой пересмотр моральных и этических норм, именно в силу своей отдалённости способны поддерживать в поколениях преемственность в укладе жизни, нравственности, традициях, преемственность в том, что называется здоровым народным духом. Здоровые духовные инстинкты, генетически унаследованные и привитые в детстве трудом на земле, близостью к природе, работают как защитный механизм, способный противостоять любому идеологическому вирусу. Потому что это – от природы, а она сильнее идей, порождаемых человеческим умом, который может заблуждаться, быть нечестным или откровенно лукавым». Как же надо любить эту землю и этот народ, чтобы такой глубокой верой наполнять свои книги!

    Мне не так часто удавалось, но всё же посчастливилось присутствовать на встречах Олега Афанасьевича с читателями. Слушать его, как и читать, было одно удовольствие. Особенно запомнилось 5 октября 2012 года. В тот день Олега Димова пригласили на встречу с участниками литературной студии «Лира» ЗабГУ как лауреата губернаторской премии имени Михаила Вишнякова. Эту высокую награду он получил в 2011 году за сборник православных рассказов «Рождение человека».

    «Не представляю жизни, если нет возможности прикладывать слово к слову, – сказал тогда Димов студентам. – Творческие начала формируются в процессе жизни. У каждого автора многое зависит от мироощущения. Хотя не всегда характер писателя совпадает с тональностью его произведений. Говорят, Грин был мрачный человек, а писал светлые книги. Я – жизнелюбивый человек. Потому и все герои моих произведений положительные. Можно сказать, что я праздничный прозаик».

    Для юной, ищущей свой путь души такой собеседник – находка, открытие! Студентам он запомнился искренностью, неординарностью мышления, афористичностью речи: «Плоть воюет с нами негой и удовольствиями»; «материальный мир и наши мироощущения не окончательны»; «жизнь – не трагедия и комедия, она состоит из сломов»; «писатель – не ряженый шут, а учитель и пророк»...

    И конечно, не осталось незамеченным его отношение к слову: «Неожиданно случаются интересные вещи. В магазине прошу у продавца: «Дайте два окорочка, и поплечистее!» Стоящая рядом покупательница интеллигентного вида неожиданно реагирует: «Разве окорочка бывают плечистыми?!» В самом деле, вроде бы несовместимые понятия. Но мир видишь через образ, который и рождает слово!»

    После слово «плечистый» (видимо, оно так нравилось писателю) я встретила как эпитет в димовских рассказах применительно к забору, печи, избе...

    Свой жизненный девиз Олег Афанасьевич неожиданно обозначил перед студентами так: «Чистота в полости рта!». А на вопрос о творческом кредо ответил: «То, что мы делаем в этом мире, – это не наше. Господь даёт, и мы должны исполнять. Добро, любовь и смерть – за всё спросится. Постоянно себя редактирую внутренним редактором».

    На память о той встрече осталось несколько фотографий. Писатель на них улыбчив, жизнерадостен и светел лицом. К этому времени он уже выпустил восемь книг, отмеченных различными премиями, стал членом Союза писателей России, создал собственное издательство, получил звание заслуженного работника культуры Читинской области…

    Но 16 мая 2013 года Олег Афанасьевич Димов ушёл из жизни после тяжёлой болезни.

    По православным канонам он похоронен на третий день кончины у стен храма Святых апостолов Петра и Павла в Шилке, неподалёку от своего родного Усть-Дуроя. Такова была воля покойного.

    «Три вещи, достойные человека, – странствовать, писать книги и размышлять о Боге» – этими словами на надгробной плите завершён земной путь Олега Афанасьевича Димова.

    

    Галина Рогалёва, член Союза писателей и Союза журналистов России