Объединения с газимуро-заводской ЦРБ не произошло. Но сколько людям крови попортили намерениями, Людмила Петровна по себе знает – куда только не обращалась. Сейчас вроде можно выдохнуть. Но, борец в душе (родилась-то 23 февраля!), ратует теперь за то, чтобы как можно больше людей узнали о санатории и выздоравливали. Для этого, по её словам, всё есть – природа постаралась и люди замечательные. 

    Если все там такие, как она, и правда есть шанс. 

    При всей энергичности, которая спорит с захворавшим телом и снопом рвётся из огромных молодых глаз, женщина редкого такта – даром богатой внутренней культуры (недаром основала когда-то душевный и голосистый коллектив «Русская душа»). «Вы уж извините. Мне всегда хочется поговорить с умными людьми. Дети на работе, а тут болезни и заботы обо всех, но не о себе. Особенно переживаю за Ямкун…» 

    Заслуга Людмилы Петровны не только в «переживаньи» за Ямкун, не только в служении санаторному делу на протяжении десятилетий – она бережно собирает и хранит историю малой родины. Пожелтевшие фотографии, рукописные заметки разных лет, в которых – кладезь имён, не вошедших, может, ни в одну энциклопедию… 

    «Маккавеенко, заведовал всеми минеральными источниками – не помните его?» 

    Раньше проводила экскурсии для московских делегаций и сегодня рассказывать может часами. О первых исследователях болезни, из-за которой люди становятся уродцами. О докторе Кашине, который удивлялся, почему из 100 жителей Урова 37 «карёженых», а в 1860-м защитил по загадочному заболеванию диссертацию. О докторах Белявском, Савельеве и других. О чуде исцеления. И – о войне...

     «Мне было всего пять лет, но я очень хорошо помню, как всё это было. Люди занимались мирным трудом, строили, пахали, сеяли, благоустраивались. У нас в Ямкуне до начала войны были построены для больных спальный корпус № 1 на 60 коек; здание стационара, в котором располагались рентген-кабинет, музей Уровской станции, лаборатория, несколько палат для больных и две ванные комнаты на период строительства ванного корпуса, который был построен в 1940 году и функционирует до сих пор. Здание столовой. Всё это было построено коллективом работников Ямкуна под руководством директора Уровской станции Феодосия Палладьевича Сергиевского». 

    Помнит, как после слов Левитана плакали взрослые (особенно женщины). Как мужчин забрали на фронт, а санитарочек обучали на роковских курсах стрелять из автомата и ползать по-пластунски. Чуть выше здания стационара вырыли зигзагообразные окопы, стенки укрепляли плетнём, сверху закрывали досками. Во время воздушной тревоги (учебной) туда сносили больных, от страха в окопы стекалась ребятня. И даже в войну, о которой Людмила Петровна говорит с закипающими слезами, Ямкун продолжал работу – лечили несчастных от уровской болезни (не оставляя притом её изучение), но кроме того, в санаторий свозили ребятишек из окрестных сёл: был страшный голод из-за ряда неурожайных лет. Ямкун спасал их, благодаря подсобному хозяйству, которое устроили ударными темпами под началом того же Сергиевского. «Во всех делах успевали наши матери. Чтобы натопить корпуса, вручную пилили дрова в лесу. Вывозили их на быках. Ни в чём облегчения не было – некрашеные полы до желтизны тёрли веником из ерника или металлической сеткой...»

    Видя это, впитывая, росла маленькая Люда, одна «из четырёх сестричек». Радоновые струи Ямкуна «бьются», струятся в каждой жилке её, каждое движение сердца пронизано их целительной тайной. Притом, на несколько поколений вглубь... «В книгах «Газ-Завод» и «Серебряный Газимур» наша фамилия Грицких и других старожилов района упоминаются со времён Петра Первого». О давних временах напоминает гора Рудная; на неё заезжали на тройке, грузили руду, богатую серебром, в мешки и увозили к местам переплавки. «Завода плавильного тогда в Газ-Заводе ещё не было».

    А Ямкун?

    «Название ему дали буряты, – мелодичным голосом, в котором звенят серебряные ручейки, подхватывает Людмила Петровна, – переводится, как «яма без дна, бездна». Когда в 90-е вернулись к капитализму, откачали воду (чистили дно), а на дне – расщелина. Оттуда вода, 6,5 литров в секунду. По небольшому руслу излишки уходят в болото и речку Первушку (так мы её называли), а оттуда – в Газимур». 

    Водица целебная (врачует заболевания опорно-двигательного аппарата, костно-мышечных тканей, кожи и нервной системы). В 2014 году томские исследователи заключили, что и пить такую воду полезно. Что до перестроечных времён, то «чистили» тогда не только Ямкун – в библиотеках жгли советские издания, старые альбомы чудом минула та же участь. «Я что могла, оттуда выцепила – хранятся теперь в музее Газ-Завода, потому что память должна быть…».

    И такие люди, как Людмила Новаковская, – тоже! Как можно больше и дольше. И ты, Ямкун, воспетый, намоленный, пожалуйста, будь – о тебе поёт такое замечательное сердце... 

    

    Есть в Забайкалье такие места,

    Елена Сластина, фото автора и из архива героини