 Отпадная женщина Так Тамара Ивановна про себя молодую шутит. В Биликтуе жили, в клуб зайдёт – замолкнут все: пушистые косы до талии, в глазах характер стальной. «Тома ЧЕУЗОВА», – шепоток. И сейчас, в 65, не грех заглядеться. Но не о красоте женской речь – о жизни и умении жизнь любить горячо. Со всеми овражками, перелесками, сладкой ягодой счастья, кислой – разлук, на горькую судьба тоже не поскупилась.
Мы давно знакомы. В одной организации Тамара Ивановна порядок наводит и потчует обедами коллектив, приезжая до свету за много километров из Кручины. Страстная цветолюбица и огородница. Летом летит в лес («летний день зиму кормит»). Четверых детей подняла. С сыном дом поставила: каждая половица трудом досталась – роднее нет! Простая. Прямая. Настоящая. Русская женщина. 8 марта день рождения у неё. Без праздников
– Двойной праздник в детстве как отмечали?
– Дома в маковку поцелуют, и шагай дальше. Подарки на дни рождения никто не дарил, и в школе никаких караваев – не принято было. А 8 Марта был праздником в первую очередь мам и бабушек. Мы делали чаепитие. Парни на школьном дворе кипятили самовар. Поили чаем с повидлом (помню, на повидло и печенюшки у нас денег хватило, но все были довольные). Стихотворенья рассказывали. Песни не пели. Тогда в основном советские, пионерские да военные песни были. Так вот и отмечали. Я маленькая-то была веснушчата. Ой, сколько веснушек было… А росла сиротой. Мама после родов через месяц умерла: простыла. То ли в проруби, то ли как – не скажу. Молода была – не спрашивала, а теперь бы спросить, да некого. Даже фотографии её не видела никогда. Папка, известное дело: сляпал дитя да отвалил. В одной деревне с семьёй жил. – Деревня-то какая?
– Явленка, Нер-Заводской район. Сейчас рудник там. А 65 лет назад свет до 12 ночи горел – дизель. Народ скотину держал. Землю пахал. Фермы, отары. – Бабушка с дедушкой, значит, вырастили?
– Бабушка. Дед пришёл с фронта раненый. Года два-три на мельнице поработал и… В Явленке их, наверно, вспомнить некому: Колесниковы, Вера Дмитриевна и Абрам Спиридонович. Бабушка за него девушкой замуж вышла. У него было трое детей. Вдовый, конечно (других причин, чтобы мужик с детьми остался, тогда не было). До войны они двух общих родили и после войны двоих – семеро! Мама моя была его, дедова. Но никогда не делили, и сейчас так живём. Вот меня бабушка и вырастила. Хозяйственная была. Строгая. Сказала сделать – попробуй не сделай. Я от неё много взяла. Пока воду не наносишь поливать на огород – пятачок в кино не даст (смеётся). Воду – с речки, на коромысле. Два ведра – на крючки, котелок – в руку, чтоб быстрей. Зато женщины (спасибо коромыслу!) не знали, что такое хондроз. Но детство у меня было – детство! Буйное. Все сопки, леса, речка – мои. Бабушка утром поднимет, котелок в зубы даст, а их пластмассовых не было – цинковые, тяжёлые. Побежишь – красота… Лесостепь, колки берёзовые. Грибов нарежешь – подберёзовики, подосиновики, грузди. Солили в ушатах. До сих пор помню: корчага в кладовке глиняная, листики капустные отодвинешь, а там – груздочки. Мы их камушками речными придавливали. – Вот вы откуда хозяйственная такая.
– Иначе не выживешь. Восемь классов окончила. Поступила в Сретенское педучилище, на «Начальные классы». Бабушка на меня тянула свою пенсюшку, а пенсюшка-то (машет). Получала 5 рублей «материнских». По сегодняшним временам опекунские платят, пособие какое-то. А тогда – нет. Но раз в год давали от сельсовета то платье школьное, то валенки. Вот так росла и жила… Год проучилась – бабушка умерла. Пришлось бросать. Обучение бесплатное. Стипендия 20 рублей. А жить-то как – за общагу платить, кушать, одеваться? Поехали с тёткой в Читу (тут родственники дальние жили). Комнатёшку сняли. А я несовершеннолетняя – на работу не берут, учиться не на что. Какой-то центр помощи был на Острове. Вот от него меня взяли на швейную фабрику. Там два года проработала, научилась всему – ясное дело. Ситцы шили, плащи (болонь как раз вошла в моду). Разряд получила. Но такой беспросвет! Сидишь смену у контейнера – не видишь ничего ни в окно, ни за окном. Не устраивало меня это. Увидела объявление: в Хилке принимают студентов в ж/д училище, полное гособеспечение. Кинулась туда. Свидетельство у меня хорошее было – сразу взяли. Выучилась на дежурного по станции, он же весовщик, товарный и билетный кассир. В Туринской практику прошла. В Кручине место дежурного по станции освободилась – туда приехала. Встретилась тут со своей любовью. Танюшка родилась. А любовь моя на мотоцикле разбился. Осталась я одна, с ребёнком. Потом Дима родился, но с тем человеком не ужились мы: пил. А потом мы с Чеузовым встретились. Коммунизм-то был!
– Муж – механизатор, и вы в колхозницы перепрофилировались?
– Жили на Новой. Я в билетную кассу устроилась. А в 85-м поехал Толя мой на 9 Мая в деревню в Борзинский район погостить к сестре. И они со свёкром, как с ума сошли – переезжаем! По переселению дадут дом, землю, скот. И что ты думаешь? Я 19 мая Олю родила, а он за мной 4 июня на двух ЗИЛах приехал. Деда, меня, четверых ребятишек (младшей месяца нет), шмутки, собаку с конурой загрузили – покочевали. Железнодорожного пути там, конечно, нет. Колхоз «Страна Советов». Не сильно богатый, но и не бедный. Планы выполняли. Зерна было – валом. Пшеницу, овёс – всё сеяли. Отары были большие. Скота много держали. Село полностью огорожено выгонами, «культурка» называлось. За ней – пашни. Скот пасли пастухи. Колхозникам натуроплату давали. Семь или восемь тонн пшеницы зараз! Половину в колхозе оставишь (за компенсацию). И всё равно все углы засыпаны... Вот как жили. Я где работала? Так куда Родина пошлёт. В садике воспитателем, в школе трудовиком (швея же), в колхозе на складе запчастей, сторожем… Всего не перечислить. Возможность была: дети ходили в садик, старшенькие – в школу. Мы жили при коммунизме и… не понимали этого. Ещё какое-то светлое будущее ждали. Не надо было ждать! Надо было жить в тот момент. В общем, двадцать лет там прожили, в армию парней проводили. Колхоз (реорганизованный, конечно) недавно совсем-то заглох. В прошлом году я поехала – нету. …Короче – прожили жизнь. Вспоминая давнее, Тамара Ивановна молча гремит сковородками. А с чёрно-белых фотографий на меня глядит... её внучка – те же роскошные волосы, тот же взгляд. – А в 90-м году Чеузов от меня ушёл к одной даме (билась-билась я с ним, потом двери открыла – отправила). Он там год и восемь месяцев прожил, инфаркт заработал и уехал – мотался по заработкам и чужим углам. А я гордая, что же – размениваться буду… Дочка в институт в Читу поступила. Год проучилась. Старшие все тоже в Чите. А мне в деревне – ни воду не привезти, ни дрова не попилить, скот ещё был. Тяжело. Собрала домашний совет: что делать? Мама, говорят, выезжай. Скот переколола, сдала. Дом за 15 тысяч отдала – на контейнер хватило, покочевала. На дочу гляжу: не сёдня – завтра родит. Чего ругаться – наоборот. Вырастим! Контейнер пришёл 31 декабря. Сняли домик нарошечный. В Кручине двоюродная сестра живёт. Вещи распихали. Сели на электричку и – к Тане, старшей моей, на КСК, Новый год встречать. – И – заново обживаться?!
– Ну а что ж? Возраст уже – под 50. На «железку» не устроишься. Только пол мыть. В семь утра приеду в город с соседкой и – на объекты. Пока внучка маленькой была – в трёх местах работала. Рукоделие помогало – узорчатые шали вязала. И вышиваю хорошо. Когда муж ушёл, я на нервах большую картину вышила, красивую – лебеди на озере. И Божью матерь. – Биликтуй научил?
– Явленка. У нас вся деревня вышивала-шила вечерами. Летом, конечно, огороды, хозяйство. А зимой посиделки: сегодня у тебя всей улицей, завтра – у меня. И нас всех приучали к труду: парней учили валенки подшивать, девчонок – шить, вышивать. На всю улицу только у нас было радио – чёрная «тарелочка», вышивкой закрыта. Слушали радио, шили-вязали, серу жевали, семечки щёлкали. Перед полночью Степан Ваганов, дизелист, два раза мигнёт лампочкой. Минут через пять отключит. В кино ходили в клуб. Взрослые на стульях сидят, мы на полу перед экраном. Как-то клуб ремонтировали – на улице скамейки стояли, экран – на стене. «Молодую гвардию» смотрели – все плакали. Такая жизнь интересная была… …А когда Анжеле три года исполнилось – дедушка (смеётся) к нам зачастил! Болел. Проситься уж не просился. Я опять домашний совет собрала: «Что делать, ребята?» Порешили оставить. Мы тогда на съёмной квартире жили. Дом строили... А потом Чеузов мой умер. Младший сын из жизни ушёл (долго я после того не могла в себя прийти, сегодня шесть лет, Царство небесное…). Ну, и вот и вся моя жизнь. – Рецепт какой из неё вынесли? Как жить, как любить…
– Любить надо, моя, всё – и землю, и себя на земле, и всё, что есть на ней. И близких, и родных. И просто чужого человека. Любить не будешь – как будешь жить? – Благодарны вы жизни своей?
– А как не быть благодарной?! Я, кадра такая, из ничего получилась. Дети у меня хорошие, добрые, работящие. А сколько друзей! В Борзинском, здесь, в Анапе (подруга детства). Всех с 8 Марта хочу поздравить. Здоровья, дорогие мои. Долгих лет! Когда подружки (ещё далеко не старушки!) собираются вместе – поют. У Тамары Ивановны любимая – старенькая песня о маме. «Над рекою непогода, / За рекою туманы. / За холодным туманом / Где-то солнце встаёт. / Только мама седая, / Моя милая мама / У крылечка родного / Свою доченьку ждёт…» Когда она начинает петь, мне приходится срочно менять настройки в камере – глаза щиплет. «По приказу-то как улыбаться?» – машет, когда фотографирую. А напоследок делится сокровенным: – Мечта у меня – пожить на природе. В тихом месте. Чтобы бежать никуда не надо, забот никаких. Встать утром – по росе походить. Цветы посмотреть. Чаю попить из закопчённого котелка. И грибов набрать побольше, ягоды! Чтоб не тошнило от этой жизни. Ты посмотри, как живём. Мы-то пожили. А вот внуки как будут жить? Внук образование получил – диплом на полочку, в дискаунтере работает, квартирёшку снимает. Вот как они дальше жить будут?.. А пока думаем, как жить, жизнь-то идёт! Вот разговариваем с тобой, а суп уж сварился. Беседовала Елена СЛАСТИНА | 