Проклятье бабки Тугуновой
Борис МАКАРОВ Продолжение. Начало в № 43–47 …Вспоминалось проклятие бабки Тугуновой. В проклятия Губанов не верил и не боялся. Он слышал их часто. Ничего не поделаешь: такой у него бизнес. …Ишь ты, в смерти сына обвинила. А он сына её в глаза не видел. Тут впору самого президента обвинять. Сотни мужиков и баб по пьянке или из-за пьянки ежедневно умирают. Так и пишут: «За год в России от водки гибнет около 700 тысяч человек». Считай, два больших города! Так что же, всех, кто водку производит, развозит, продаёт – к стенке?! Запретить и водку, и одеколон, и денатурат, и все очистители, освежители… Запрещали. Ещё больше гибло, калеками становилось. Чуть ли не керосин и собственную мочу пили. Ещё в детстве, при советской власти на всё село хором орали: Пить будем! Гулять будем! А смерть придёт – Помирать будем!.. И впредь так же будет: пить будут, гулять будут. До смертного часа. И неважно, кто привезёт водку, вино, фунфурики со стеклоочистителем, освежителем и прочими «лекарствами». …Старая ведьма! Не глаза – стволы. Так смертью из них и дует. Не уснёшь… Старая ведьма!.. А вдруг и вправду бывают ведьмы… Не уснёшь… Не уснёшь… …Ещё, можно сказать, в детстве Виктор сорвал спину. Так называют в наших местах почти все травмы позвоночника (растяжение связок, межпозвоночные грыжи, просто ушибы). Сорвал в школе, на физкультуре. Хотел сделать залихватский соскок с брусьев – перестарался – сорвался. Упал. Некрасиво упал – ноги выше головы. Ребята захихикали. Учитель помог встать, испуганно спросил: «Ушибся?» Виктор ответил: «Нет!» и встал в общий строй. Боль в спине почувствовал дома, вечером. Матери не сказал. Дня через два-три отец в бане увидел на спине сына синяк: – Что это? – Так, упал на физре. Отец потрогал синяк жёстким, шершавым пальцем: – Болит? – Не. Надавил: – А так?.. – Чуть-чуть. Отец успокоился: – Ладно. До свадьбы заживёт… До свадьбы синяк зажил. Но спина всё же просила и требовала бережного отношения. Зная об этом, Полина всегда, когда Виктору приходилось поднимать или опускать что-нибудь тяжёлое, спешила на помощь. Помогала нагружать и разгружать автолавку. Утром после ссоры с женой Губанов, не завтракая, пошёл в гараж. Мимоходом бросил взгляд в раскрытую дверь кухни. Полина стояла у плиты. Она сделала вид или не услышала шагов мужа и даже не оглянулась. – Ждёт – просить буду, кланяться… Виктор открыл дверь гаража, выгнал машину, подпятил к сараю, там Губановы хранили корма для скота и птиц. Поднявшись в кузов-будку, он волоком подтащил мешок с зерном к краю кузова, спустился на землю, чертыхнулся: рука не доставала до мешка. Всё больше горячась и раздражаясь, Виктор вновь поднялся на машину. Короткими, аккуратными толчками, руками и коленями подвинул мешок к самому краю кузова. Слез. Попытался сдвинуть мешок на себя. Пальцы скользили по мешковине. Что делать? Взглянул на окно кухни. Увидел лицо жены. – Ждёт, что позову. Сдохну – не позову. Некстати вспомнилось вчерашнее проклятье Тугунихи. «Может, и вправду, напакостила… Настоящая ведьма. Глядела так – насквозь прожигала. И эта… ведьма. Смотрит из окна, злорадствует. Без всякой помощи обойдусь!» Виктор вспомнил: в сарае на таких же мешках с зерном лежит верёвка. Если привязать её к горловине мешка, а потом потянуть за неё снизу – мешок накренится и ляжет на плечи, на спину. Виктор порадовался своей догадливости. Встав спиной к машине, потянул верёвку. Мешок слегка накренился. Виктор взглянул через плечо. Ещё… Ещё… Ещё…
Продолжение следует… | 