 Рядовой Победы Харитон Музычук 24 февраля исполнилось 95 лет ветерану Великой Отечественной войны, участнику прорыва блокады Ленинграда, жителю Читы Харитону Григорьевичу Музычуку.
Вишня на кладбище
Он родился в 1924 году на Украине, в небольшом селе Закриничье Плисовского района тогда Киевской, а позже Винницкой области. В семь лет мальчик остался без родителей. Это очень страшные воспоминания, которые он пронёс через всю жизнь: «Родители умерли от страшного голода, который случился здесь в 1933 году, братьев-сестёр у него не было. Ночевал на кладбище, в будочке часовни, питался сорванной на погосте вишней, собирал ягоды. По свету, вроде как, домой шёл. «Оглянешься – вроде нет никого, потихоньку на соседский огород пролезешь, с краю кустик-два картошки подкопаешь… Только начнёшь варить, соседка с палкой идёт – раз по вору, второй по чугунке, и вот опять – бегом на кладбище». Осенью организовали детдома. Сирот забрали на государственное пропитание. Вскоре село узнало леденящую кровь историю. Пропала в одной из семей хозяйка с двумя малышами, а хозяин и в ус не дует. Потом выяснилось, что зарезал он жену и маленьких, а старшая дочь это варила. Ели. Поймали эту дочь как-то пацаны, что коров пасли, и кинули в муравейник. Спас мимо проходящий человек, отогнал ребят. Тоже взяли её в детдом, но совсем скоро она исчезла – жить ей среди людей было очень непросто, «людоедке» не давали проходу. Долго ли коротко, да вот приехали в их места вербовщики – говорят, в Сибири, за Уралом нужны рабочие руки. Взволновался Харитоша, ведь ничего его не держало на бедной Родине, отправился к вербовщику. Тот отказал – малолетка, куда тебе ехать ещё?!… Как бы сложилась дальнейшая судьба мальчонки, неизвестно, но пожалела его местная нянечка – бабушка, занимавшаяся в их детском доме стиркой да готовкой. «Не плачь, – сказала, потрепав за вихор, – ничего. Я попрошу, заберёт он тебя». Так и случилось. Вдвоём с другом, таким же пацаном, поехал Харитон за многие сотни километров от родного рода. Сначала приехали они в Улан-Удэ, а так не нуждаются уже в рабочих, набрали достаточно. Повезли их дальше, до Читы. Здесь мальчишки и остались – возле озера с загадочным названием Кенон стоял кирпичный завод, он принадлежал министерству путей сообщения, требовались рабочие руки. Встали они вдвоём на носилки. Работа нехитрая. Как кирпич-сырец заложат в печь – таскай по трапам шлак, засыпай сверху. Вторую печь открывают, не зевай! А вот как потушили печь, остыла она, надо шлак снимать. Снимут, очистят, взрослые достанут готовый кирпич и снова загружают сырец. Знай только поворачивайся! Чтобы работала связь
Вскоре надоумили парня – в Шерловой Горе есть школа ФЗО, надо туда поступить и выучиться профессии! Крепко та мысль засела в голову. Паспорта у Харитона не было. Пришёл в администрацию, всё честно рассказал, попросил помощи. Не сразу, но ему помогли – поехал учиться на электрослесаря. После окончания школы ФЗО вернулся в Читу, работать устроился в шахту на Черновских. Здесь его и застала Великая Отечественная война. В армию Харитон Григорьевич пошёл добровольцем. С 1943 года воевал под блокадным Ленинградом в составе 255-го миномётного полка в районе Синявинских высот, участвовал в освобождении Ленинграда. «Бой начинается – чтоб связь работала, это моя главная задача была, – вспоминает Харитон Григорьевич. – Помню, стояли, пехоту обслуживали. Торф везде. Канавы выкопаны, в них вода. С боков колышки набиты, на них вот такой жгут проводов. Не только моих – чьих только нет! Всё прячут, потому что сверху-то порвёт. Беру свой провод, иду, нашёл обрыв, начинаю прозванивать, соединил, замотал на колышек. Пока найдёшь свой конец оттуда!.. Весь одинаковый провод. Дивизия наша была – резерв главного командования. Когда прорвали блокаду на этом участке, нас на другой участок перевели, потом на третий. Всё по фронту ездили. Хорошо помню Финский залив. Косогор, рядом дорога, по канаве эту нитку тянем. А немец в лесочке сидел – передовая тут рядом. С миномёта покидывает мины и начал по нам палить. Я упал, сжался. Сержант: «Ты живой?» – «Живой!» – «А ты живой?» – «Живой!» Обошлось, оба остались целы, по-пластунски поползли. А там скалы, обрывы, пехотинцы землянок понаделали. Когда очистили Ленинград, артподготовка часа два продолжалась. Воздух как живой ходил. Прорвали оборону, нас отправили дальше. Вот идём мы, глядим: стоит трактор с телегой. А в ней немцы лежат, поперёк, как дрова. С трактора-то который убежал, а телегу оставил. А вообще, они своё всегда прятали, скрывали, чтоб не видели, сколько их побили… Шли, шли. Остановились на перекрёстке недалеко от Гамбурга. Дня три-четыре стояли. А из Гамбурга немецкое командование строем ведёт своих солдат до перекрёстка и нашим передаёт. Наши их перенимают, пересчитывают – и дальше, в Россию, строить всё, что поломали». Много чего было на войне. Пришлось в уборке немецкого хлеба участвовать рядовому Музычуку. К концу уборки все они чуть «прибарахлились» – много стояло брошенной немецкой техники. Харитон «приобрёл» себе мотоцикл. Но трофеи увидели командиры и запретили – солдатам не положено! Пришлось тот мотоцикл оставить. Впрочем, о мотоцикле том Харитон и не жалел – лишь бы самому остаться живым. Война, брат… Мирное небо
На фронте рядовой Музычук был награждён медалями «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». А потом пришёл приказ – первую колонну демобилизовать! Отпускали домой учителей, железнодорожников, шахтёров – представителей особенно ценных для восстановления страны профессий. Провожали славно – накрыли у вагонов столы, с добрыми пожеланиями отправили фронтовых товарищей, среди которых был и молодой шахтёр, по домам. Вернулся фронтовик на Черновские копи. Утром встаёшь – ещё темно, обратно с работы идёшь – опять темно. Под землёй нет света белого. Немного совсем поработал, стал думать, как жизнь поменять… Уволиться было непросто, пришлось действовать обманным путём. В тот год как раз Харанор открывали, вот он и говорит: «Свои у меня там, родные, живут на Хараноре! Пускайте, буду около своих, а тут чего я один?» Тогда и подписали ему заявление, а трудовую книжку отправили на Харанор. Харитон же остался в Чите. Работал грузчиком, и чего только не перетаскал! Сначала на военных складах. Потом на мясокомбинат перешёл. Здесь хоть можно было от души наесться – на обед наберут ведро почек, пар включат, ешь вдоволь! Но и работа – будь здоров. Тогда шёл монгольский скот, тяжёлый. Перешёл Музычук на мелькомбинат, что на берегу Ингоды. Сначала грузили вагоны, потом поставили его на укладку сменами по 8 часов. Работали вдвоём, норма – 300 тонн за смену. Мельница мелет, мешки по транспортёру идут, а ты их берёшь и в штабеля укладываешь. Кукурузу мололи тогда, мешок 80 кг, а его на десятый ряд закинуть нужно. Если кусок хлеба взял с собой, так съесть не было времени. Здоровье долго такой нагрузки не выдержало. Врач выдала справку – перевести на лёгкую работу. Он работал комендантом, потом зерноприёмщиком. А тут открылись курсы шофёров от ДОСААФ. Харитон Григорьевич обрадовался, поступил на курсы, закончил, получил удостоверение. Работал в Гортопе (возили уголь и дрова), в Горпищеторге (в основном прицепные буфеты на разные спортивно-культурные мероприятия возил), в Главчитастрое (строили КСК – сколько вывез он земли, когда копали котлованы, сколько бетона привёз с растворного узла!). Харитон Григорьевич строил кожзавод, мясокомбинат в Нерчинске, клиническую больницу... С автобазы и ушёл на пенсию. Работал честно, имеет много благодарностей. Хранит удостоверение ударника коммунистического труда. Трамп поможет?
На «выходном» пиджаке ветерана – орден Великой Отечественной войны. Забайкальский крайком КПРФ наградил его памятной медалью «100 лет Красной Армии», которую вручил председатель краевой общественной организации «Дети войны» Иван Константинович Богодухов, с которым мы приехали в гости к юбиляру. А самые дорогие – военные медали – «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «20 лет Победы в Великой Отечественной войне» и благодарности от Сталина за те города, что освобождали, – у ветерана несколько назад украли… Украли из дома. Так цинично и подло, что в милицию Харитон Григорьевич обратиться не смог. Было стыдно. Сходил в военкомат, но там руками развели – ничем не могут помочь. Только номера на бумажку и выписал от тех наград. Медали же, говорят, проданы китайцам. Накануне 95-летия фронтовику, проживающему на КСК, неспокойно. Никак не может он угомонить шумящих соседей, которые включают по ночам музыку и частенько поют под караоке. Столько инстанций прошёл ветеран, а никто не может прекратить это безобразие. «Писал в полицию, в прокуратуру, в администрацию, – перечисляет Харитон Григорьевич. – Как-то в четыре часа ночи позвонил в полицию, долго трубку не брали, потом взял дежурный. Послушал-послушал меня да и трубку положил. А они теперь как? Музыку поменьше делают, а сами погромче поют! Вот такая история… Куда я только не обращался! А потом ото всех пришло одно заказное письмо – не доказано. И что мне теперь делать? Куда я должен идти? Кому что доказывать? У нас власти-то не стало. Трампу только писать теперь разве?» – пожимает плечами ветеран. Ещё бы 95
Несколько раз на 9 мая он был на Красной площади в Москве, на трибуне. Сидел в первых рядах, с удовольствием смотрел парад. «Ещё бы 95 прибавить, так было бы хорошо», – улыбается накануне своего 95-летия. Есть у Харитона Григорьевича дочка, внучка, правнуки и праправнуки, но жить он предпочитает самостоятельно. С другом, который постоянно вмешивается во все его разговоры. «Это соловей, фамилии я ему не дал, – показывает на попугайчика на подоконнике, который весь наш разговор бегал по клетке и чирикал. – Внучата привозили пару, но они пропали. А этого я сам купил. Правнучка возила его к врачам. Дали капли-витамины и какой-то порошок, вот я его кормил. Летом травы приношу, он так ловко пасётся! Раньше боялся меня, а сейчас привык, я его и купаю – унесу в ванную, открою душ, зеркало ему протру… А телевизор включишь – караул кричит, слушать не даёт! Соседка нет-нет забегает поиграть в лото, вот сядем время провожать, а его в спальню заносишь, чтобы он не слышал, а иначе не даст говорить, будет кричать!» Словно что понял «соловей», вдруг притих за нашим разговором, успокоился… «Слушает, наверное, чего рассказываю, записывает!» – смеётся Харитон Григорьевич. От редакции: От всей души поздравляем Харитона Григорьевича Музычука с днём рождения и очень надеемся, что правоохранительные органы примут меры и обеспечат ветерану спокойствие. Разве он не заслужил этого? Мария ВЫРУПАЕВА |
