В советский период, до 1992 г., лесхозы были государственными учреждениями и должны были выполнять задачу по охране, сбережению, восстановлению и приумножению лесных ресурсов; по контролю за их рациональным использованием с пользой для всего населения. В основном, эти задачи тогда лесхозы выполняли. 

    После 1991 г. начались проблемы с финансированием лесхозов, стал расти дефицит грамотных кадров, ухудшилось техническое оснащение и т.д. Уже к середине 90-х годов в лесу в большинстве районов Читинской области стало возникать всё больше лесных пожаров, которые распространялись на огромные площади. Причиной многих пожаров был умышленный поджог. Лес перестал быть общенародной собственностью и ценностью. Отношение населения к сохранности леса изменилось, стало равнодушным и потребительским. В помощь работникам лесхозов для тушения пожаров удавалось мобилизовать всё меньше людей и техники из других предприятий и организаций. 

    Большой недостаток в работе лесхозов, отрицательно влиявший на их способность бороться с пожарами – это загруженность другими обязательными для исполнения работами, особенно в пожароопасный период. В Читинской области, с 2008 г. – в Забайкальском крае, наибольшая горимость лесов была и есть в апреле-мае. Именно в этот период лесхозы должны были выполнять большой объём лесокультурных работ: подготовку почвы – напашку борозд на вырубках, гарях, посадку сеянцев; обработку лесных питомников и посев в них лесных семян. В составе лесокультурных бригад всегда работали лесники, которые на это время покидали закреплённые за ними обходы, оставляя большие участки леса без охраны. Технические работники лесничеств также были заняты на всех лесокультурных работах. Поэтому в тушении лесных пожаров участвовала только часть работников лесхозов. В течение года у лесхозов был план по выполнению других лесохозяйственных работ: по рубкам ухода за лесом, отводу лесосек, по содействию естественному возобновлению леса и др. Некоторые лесхозы занимались заготовкой и обработкой древесины в больших объёмах. Также лесхозы содержали животноводческие подсобные хозяйства, пчелопасеки, занимались сенокошением для лошадей лесников и в так называемый «госрезерв» для колхозов и совхозов. Ещё работники лесхозов заготавливали летом витаминные травяные пучки и берёзовые веники, зимой – сосновую хвою  для подкормки  колхозно-совхозных овец, осенью вычищали навоз из кошар, подрабатывали зерно на току и т.д. Во всех видах этих сельхозработ я участвовал в 1983-90 гг. 

    Объём же противопожарных работ в лесхозах выполнялся недостаточный, таких как устройство противопожарных  минерализованных полос и разрывов, устройство лесопожарных дорог, наблюдательных вышек, обустройство пунктов сосредоточения противопожарной техники, инвентаря и др. Техники для тушения лесных пожаров было мало, люди работали в основном лопатами, граблями, топорами, ручными пилами. При том, что посадка лесных культур в неблагоприятных природных условиях Забайкалья – это часто «сизифов труд», т.е. бесполезный. В течение первых 10 лет после посадки сосенки (сажали и сажают в основном сосну) либо засыхают, либо сгорают при пожарах. Так, в кварталах 382-383 работники Кыринского лесничества в 1985-2005 гг. трижды сажали сосенки на площади 30 га, и трижды они сгорали при пожарах! Никакие минполосы посадки не спасают от вала бушующего огня. 

    Работая в лесхозе, в 80-90-е годы я задавал руководству вопрос: зачем в тогда ещё многолесном Кыринском районе тратить усилия и средства на посадку 120-200 га в год, если природных лесов было 860 тыс. га, а при пожарах каждые 5 лет сгорало 5-10 тыс. га леса? После 1996 г. стало сгорать по 50-100 тыс. га в год, и лесопосадки полностью потеряли смысл, но, тем не менее, их продолжали делать! Директора и главные лесничие лесхозов такие «глупые» вопросы не задавали, они послушно исполняли волю начальства, невзирая на ущербность этого дела. Причина упорного лесонасаждения в Забайкалье в том, что в стране в год вырубалось более 1 млн. га леса, несколько сотен тысяч га сгорало при пожарах, и руководству лесного министерства надо было отчитываться об «успешном» лесовосстановлении вырубок  и гарей в Правительстве. Независимо от количества природного леса, план лесопосадок развёрстывали на все области и края, на все лесхозы, невзирая на их конкретные природно-экономические условия. Учёные, жители городов, в нескольких НИИ написали сотни диссертаций по разным лесным темам; по их «исследованиям» были составлены и утверждены инструкции для всех видов работ в лесхозах. Техническим работникам в лесхозах давался минимум свободы в выборе правильного способа ведения лесного хозяйства, все работы проводились по указаниям городских чиновников. Лесная наука осваивала всё новые темы, а в лесничествах лесники продолжали сажать сосенки с помощью «меча Колесова», который лесничий Колесов придумал за год до отмены крепостного права – в 1860 г. И в 2016 г. сажают таким мечом.  

    При рубках ухода за молодняком во всех лесхозах согласно единых для всей Сибири правил вырубались «второстепенные породы» – осина и берёза. После нескольких уходов смешанный лес становился почти полностью сосновым и наиболее пожароопасным. После 20-40 лет таких рубок ухода от пожаров сгорели десятки тысяч гектаров сосновых молодняков, особенно много – вблизи населённых пунктов. К чему привела такая лесная политика, жители Забайкалья теперь видят сами и ощущают на себе. В южных районах Забайкалья на глазах нынешнего поколения происходит опустынивание местности. Даже в Читинском районе сгорела половина площади леса. Призывы сохранять лес для себя и для потомков теперь в значительной мере и для большой части населения потеряли актуальность. Местному населению становится всё труднее получить возможность пользоваться лесной продукцией, прежде всего древесиной. Правила пользования лесом делаются всё строже, а цены на лесопродукцию – всё больше. Получается, что сохранять лесные богатства надо для того, чтобы ими пользовалось население Китая в виде дешёвой древесины, братья Зандеровичи (совладельцы лесопромышленной корпорации «Илим-Палп»), их дети и внуки, другие крупные акционеры лесопромышленных компаний, которые предпочитают нежиться под пальмами на берегу тёплого моря, а не рубить лес в холодной Сибири, не тушить здесь пожары в лесу. 

    Если вновь созданные лесхозы будут работать по прежним правилам, то улучшения состояния леса не произойдёт, лесные площади будут неуклонно сокращаться. Капиталистам в России, крупным и мелким, от леса нужен только доход, они будут и дальше беспощадно эксплуатировать и русский лес, и лесных работников. Чиновников в лесных ведомствах интересует только их зарплата. Как будет жить остальное население в безлесном пространстве, капиталистов и чиновников не волнует. Лесохозяйственные организации под разными названиями и после 1992 г. выполняют немало бесполезных работ, не улучшающих состояние леса.

    На юге Горного Алтая, в конце или в начале Чуйского тракта, есть посёлок Кош-Агач. Вокруг посёлка безлесные каменистые склоны гор, не растут даже кустарники. Кош-Агач в переводе  значит «прощай, дерево». Через 20 лет на аншлагах возле многих забайкальских, амурских, бурятских, иркутских сёл и посёлков можно будет закрасить надписи: «Сохраним лес для потомков!», «Берегите лес от пожара!», и написать краткое: «Кош, Агач!»

    Владимир Жуков, с.Кыра, Забайкальский край