Помнится, в начале шестидесятых годов прошлого века жил в нашем околотке весёлый парень по имени Николай. Жил он по тем временам, можно сказать, припеваючи. Носил добротную одежду, посещал злачные места, курил дорогие папиросы «Три богатыря». На безымянном пальце его правой руки тускло блестел жёлтым металлом массивный перстень-печатка – признак материального благосостояния.

    Нам, местным мальчишкам, Николай казался необыкновенной личностью, этаким блистательным графом Монте-Кристо, французский кинофильм о котором мы не раз смотрели в рабочем клубе. Чувствуя на себе детские восхищённые взгляды, усатый красавчик картинно вынимал из кармана своего бостонового пиджака папиросную коробку с яркой этикеткой, предлагая ребятне длинные и пахучие папиросы с золотыми ободками на мундштуках. В другом кармане пиджака повеса постоянно носил плоскую жестянку с леденцами монпансье, иронично называя себя любителем сладкой жизни. Надо признаться, перед папиросами никто из нас не мог устоять, да и от леденцов тоже не отказывались.

    Об источнике существования этого самодовольного хлыща (так презрительно называл Николая мой сосед дядя Гриша) догадывались многие. Николая часто видели по вечерам, куда-то спешащим с шахматной доской под мышкой. Ходили слухи, что он хорошо играет в шахматы, и не просто так играет, а играет на деньги. О шахматном притоне, где интеллектуальную игру превратили в средство наживы, никто не ведал и ведать не желал: уж больно криминальным душком разило от этих таинственных шахматистов, срывающих денежный куш с помощью математического склада своего мышления. Среди шахматных талантов находились и бездари, проигрывавшие за один вечер свою месячную заработную плату. Да что там зарплата! Бывало, на кон ставили вещи большой ценности, вплоть до недвижимого имущества и транспортных средств. Немыслимые беды творил коварный азарт, безжалостно помыкая алчным разумом людей.

    Передающиеся из уст в уста легенды о любителях шахмат разожгли во мне нездоровое любопытство, и однажды, набравшись храбрости, я решил проследить за Николаем, когда тот в очередной раз торопился на шахматный поединок. Сегодня весельчак выглядел непривычно озабоченным и к тому же был без шахмат. 

    Немного выждав, следую за удаляющейся фигурой шахматиста. Кривыми улочками парень приводит меня на окраину городка к старому зданию барачного типа и скрывается за его обшарпанной дверью. Эге! Вот где находится тайное логово шахматистов! Переведя дух от быстрой ходьбы, берусь за дверную скобы и тяну её на себя. Через образовавшуюся щель заглядываю внутрь здания. Тёмный коридор безлюден, за тонкими перегородками слышны многочисленные голоса жильцов. Носом чую незримо витающие в воздухе коридора запахи готовящейся пищи, напомнившие мне о приближении часа ужина. На ужин опаздывать никак нельзя: мама будет недовольна. 

    Едва я тронулся в обратный путь, как вдруг за моей спиной с громким скрипом распахивается дверь. Обернувшись, замечаю стоящего в дверях Николая, его лицо залито кровью… Вот так шахматный поединок! Бедное сердечко испугано трепыхнулось в моей груди, а ноги, что есть мочи, бросились бежать прочь от опасного барака. Домой на ужин поспел вовремя.

    После того недоброго вечера Николая никто не видел, словно сквозь землю провалился фартовый игрок. Немного позже выяснилась причина его загадочного исчезновения – обожаемый наш кумир проиграл в шахматы крупную сумму денег какому-то залётному «гроссмейстеру», много лет совершенствовавшему своё шахматное мастерство в «местах не столь отдалённых». Уголовнику не терпелось поскорее заполучить свой законный выигрыш, вот только денег таких у Николая тогда не водилось. После напоминания с пристрастием о шахматном долге должник не стал испытывать судьбу и тайно покинул родной городок.

    Нескоро довелось увидеться вновь с шахматистом из моего далёкого детства. Наша встреча случилась в Хабаровском аэропорту, где Николай ожидал посадку на рейс до Магадана. Меня он не признал, трудно признать во взрослом человеке одного из тех мальчишек, когда-то угощавшихся его шикарными папиросами. Из короткого рассказа нечаянного собеседника узнаю: Николай живёт и работает на Крайнем Севере, имеет семью, жизнью своей вполне доволен, хоть и нелегка она в тех суровых широтах.

    – Как обстоит дело с вашим давним шахматным долгом? – без обиняков спрашиваю у него на прощание. По обветренному лицу седовласого мужчины пробегает лёгкая тень неприятного воспоминания о прошлом.

    – Долги надо отдавать, земляк, – сухо звучит ответ. – Пусть и с некоторой задержкой, но я это сделал.

    Северянин крепко жмёт мою руку и шагает на уже объявленную посадку.