История эта случилась тридцать лет тому назад, в самый разгар антиалкогольной кампании. Задумал тогда мой сосед Сашка жениться. А что? Давно уже пора парню обзавестись семьёй. Сколько можно рыскать по ночам в поисках свободной любви? Да и возраст для этого самый подходящий – пошёл ему с прошлого месяца четвёртый десяток.

    Невесту нашёл себе сосед редкостную – весёлую и озорную, с пышным бюстом и ярким румянцем на широком лице. Нынче таких ядрёных красавиц и днём с огнём не сыщешь. Будь я чуток моложе, то тоже бы не устоял, женился бы без всяких колебаний!

    Счастливчик Сашка наружностью не удался. Невысокого росточка, худой, с непомерно длинной шеей, он смахивал на недосиженного цыплёнка. Очевидно, содержалось в нём нечто ценное, раз Танька решилась пойти замуж за такого хлюпика, хотя в селе за девкой увивались ребята куда пригляднее.

    День свадьбы назначили за неделю до посевной. Так решил председатель колхоза, дабы колхозники смогли оклематься от алкогольного отравления и выехали в поле «свежими огурчиками».

    Просторный бревенчатый дом, где проживал Сашка со своей бабушкой Фёклой Спиридоновной, приветил каждого желающего выпить и закусить за чужой счёт, а таковых здесь набралось немало. Всех приятно удивила хозяйская щедрость на угощение. Столы изобиловали разнообразием мясных и овощных блюд. Для такого случая не пожалели даже двухмесячных поросят; запекли их, родимых, в духовке и аккуратно уложили на большие противни в окружении специй.

    Изрядное количество бутылок с самогоном радовало глаз, вызывая предвкушение продолжительной попойки. Ох, и крепок оказался этот прозрачный, как слезинка, первачок! Ощутимо «бил по рогам» после первого стакана, а после третьего даже матёрые питухи «лыка не вязали». Сам-то я на спиртное не шибко падок, этот факт позволял мне почти трезвыми глазами зреть на быстро разгорающееся веселье. Ставшая тесной от гостей горница то и дело оглашалась громкими криками:

    – Горько! Горько! Горько!

    Слышалось чавканье ртов, звяканье ложек и вилок о тарелки, бульканье льющейся жидкости в стаканы… Вскоре монотонный гул застольных голосов и звуков оживился залихватскими песнями, матерной бранью и даже свистом быстрых кулаков. Всё говорило о том, что праздник удался на славу.

    Жених с невестой заметно притомились от творящейся вокруг суматохи и с плохо скрываемым нетерпением ожидали, когда дорогие гости напьются и насытятся, а затем быстренько уйдут прочь, наконец, оставив их в интимном одиночестве среди пустых бутылок и грязной посуды. Но не тут-то было. Прознав о богатой свадьбе, поздравить молодых с законным браком потянулись охочие до выпивки мужики из соседних деревень. Местные-то гости уже были чуть тёпленькие и с большим трудом расползались по своим хатам, а освободившиеся места занимали подозрительные личности с помятыми образинами, деловито и без меры поглощая дармовые самогон и харчи.

    «Что же делать? – заволновалась Фёкла Спиридоновна, наблюдая за происходящим.

    – Самогон-то почитай на исходе, да и где его тут напасёшься, коли со всего района к нам в гости алкаши пожаловали. И выгнать нельзя: гость на свадьбе – всегда уважаемый человек. Придётся запускать в работу самогонный аппарат, иначе опозорюсь перед людьми. Скажут, поскупилась старая на выпивку, гости, мол, ушли со свадьбы трезвые до неприличия». Старушка вышла из-за стола и, слегка покачиваясь от выпитого за семейное счастье любимого внука, отправилась на кухню. Там в закутке, за цветастой занавеской, затаился мощный самогонный аппарат последней модификации – творение золотых рук колхозного механика Гаврилыча. В стране шла беспощадная борьба с пьянством, вот и приходилось соблюдать глубокую конспирацию. Запустив в работу систему самогоноварения, Фёкла Спиридоновна прикорнула на лавке подле тёплого бока печи. Ей приснился сон, будто она, молодая и красивая, шагает по зелёной траве в белых ромашках, а ей навстречу спешит с протянутыми руками её покойный муж Федя, тоже молодой и красивый. Женщина радостно бросается в объятия мужа, но тот вдруг с грохотом проваливается сквозь землю. Причиной этого грохота стал не Федя, а взорвавшийся самогонный аппарат. В оставленном без присмотра аппарате произошёл технологический сбой, вызвавший его разрушение.

    Взрывная волна жёстко ударила в дверной проём горницы, где бражничали засидевшиеся гости. Со звоном брызнули осколки оконных стёкол, со столов полетели бутылки, тарелки с едой, а вслед за ними повалились и бражники. Щуплого жениха сдуло со стула, словно пёрышко. Бедняга вмиг оказался среди поверженных бражников, очумело ползающих по полу, усыпанному битой посудой и тем, что ещё секунду назад называлось закуской. Что касаемо невесты, то она незыблемо сидела на своём месте, изумлённо озираясь по сторонам. Воздушный удар швырнул через разбитое окно на улицу оставшегося несъеденным поросёнка. Он угодил в проходившего мимо заведующего сельским клубом, сбив его с ног. Нисколько не обидевшись на такой удар судьбы, заведующий встал на ноги и, как ни в чём не бывало, продолжил свой путь, теперь уже с поросёнком под мышкой.

    Взрыв самогонного аппарата гулким эхом прокатился над селом, породив промеж жителей слухи о его многочисленных жертвах на свадьбе. Слава Богу, слухи не подтвердились, гости отделались лёгким испугом и только. Кто-то, думаю, меня спросит: «А что же сталось с Фёклой Спиридоновной?» Будьте спокойны, она благополучно избежала свадебного потрясения. Взрывная волна пронеслась мимо спящей старушки, слегка взъерошив седенькие волосики на её головке.

    Весь следующий день молодожёны потратили на ликвидацию последствий «техногенной аварии». О продолжении свадебного торжества не велось и речи: уж больно велики были материальные потери.

    Кстати, и посевная в нашем колхозе началась в назначенный срок!