Не заросла ль?..

    – Есть у Вас строки: «Когда-нибудь очень далёко, / За тёмно-зелёною тьмой, / Не станет ни Пушкина, Блока, / Не станет России самой…» Для Вас между последними двумя строками знак равенства?

    – Пушкин, Блок – это, конечно, Россия. Но Россия – это не только Пушкин и Блок. Что касается смыслонесущих строк «не станет…», к этому надо относиться спокойно. Когда-нибудь не станет нас с вами, не станет страны, не станет планеты под названием Земля, погаснет Солнце. Всё взорвётся, исчезнет, чтобы родиться, появиться снова. Сердце сопротивляется, но умом это надо понимать.

    

    – Библиотечные фонды не обновляются, в школьные программы писателей (и особенно поэтов) включают то ли «по блату», то ли от безвкусия; которое поколение растёт не читающим. Но при этом в апреле в Чироне прошёл кустовой конкурс по творчеству Роберта Рождественского, и такие мероприятия – не редкость. Получается, каждому действию всё же есть своё противодействие. Например, дорого стало издавать книги, но появился интернет… Как оцениваете его возможности для выстраивания диалога «автор – читатель»?

    – Интернетом пользуюсь часто, спасибо ему и… чтоб гореть ему синим пламенем! Но полноценного диалога, конечно, не будет. Диалог – это не только слова и информация. Это ещё и интонация, взгляды, жесты и – главное – паузы. Основная информация содержится в паузах. Всё это может дать лишь прямой диалог с читателем.

    

    – «Интонации, взгляды, жесты», говорите... Действительно ли глубинка из-за отсутствия других развлечений начитана больше и на встречах с литераторами отзывчивей? 

    – Да, это верно во второй части вопроса. Люди на селе действительно отзывчивей. Вспоминаю недавнюю поездку в Яблоновую во время Головатовских чтений. Посетили дом, где нашёл последний приют Геннадий Алексеевич, постояли у школы-интерната, где с одиннадцати лет учился и жил Георгий Рудольфович Граубин. Но особенно запомнилась встреча с учениками и преподавателями в школе. Какие вопросы задавали!

    Что касается «начитана» ли? Спорный вопрос. Вряд ли. 

    

Графоманству – бой?

    – Можно ли научиться (как любому другому ремеслу) сочинять стихи? Встречали ли под рубриками вроде нашей «Нескучной завалинки» в местной прессе строки, поразившие даже Вас, профессионала?

    – Конечно, можно! При царе-батюшке во всех гимназиях на уроках словесности учили писать стихи в альбом, к случаю, к юбилею, то есть учили правильно и красиво оформить свою мысль. Человек, не умеющий писать стихи, не имел возможности закончить гимназию. Поэтому все образованные люди писали стихи. Однако никто не называл себя поэтом. Поэт – это другое. Это дар. Это сверху.

    Были ли поразившие меня строки? Да сколько угодно! Вот начало безыскусного прелестного наивного стихотворения:

    А снег всё падат и падат,

    Всё падат и падат.

    А потом так браво всё заэтават! 

    

    – На «Забайкальской осени» начинающие авторы нередко получают строгую отповедь, а то и пожелание заняться в жизни чем-то иным. Вы по отношению к любителям какую позицию занимаете? 

    – Литературу можно представить в виде огромной пирамиды, вершину которой венчают с десяток самых-самых поэтов. Тело пирамиды составляют поэты средней руки, поэтомасса. Но вся эта конструкция стоит на подошве, основе, которая состоит из графоманов. Чем больше графоманов, тем выше и мощнее пирамида. Графоманы нужны, необходимы, они – гумусный слой литературы. Другое дело, когда графоман мнит себя гением и пытается встать на вершину пирамиды, с такими я расправляюсь беспощадно. Всяк хорош и необходим на своём месте.

    

    – При этом есть у Вас отличная «Ода графоману». Шутить изволите?!

    – Никаких шуток. Все поэты – законченные графоманы. Но между поэтом и графоманом есть одно отличие: графоман не видит себя со стороны. Всё написанное им в его глазах совершенно, гениально, любая критика воспринимается в штыки, критикующий сразу становится врагом. Поэт же трезво и спокойно оценивает свои строки, словно они чужие, видит все недостатки, безжалостно правит себя, перечёркивает. Даже хороший поэт до поры до времени остаётся графоманом, до того момента, пока не увидит себя со стороны. Я не случайно сказал «момента». Это прозрение всегда происходит сразу, вдруг, в одну секунду. Нельзя медленно прозревать, как нельзя медленно забеременеть. Если этого не случилось, значит, не повезло. Ищи другую работу.

    

    – О другой опасности для пишущего говорите в книге «Я, видимо, очень русский…» про Михаила Вишнякова – остаться автором одного стихотворения. Есть в Вашем творчестве стихи, автором которых всё же согласились бы остаться в веках?

    – Увы! Таких стихов у меня нет. 

    

    – Мы в Вас верим – появятся! Оглашая список финалистов Национальной премии «Большая книга», эксперты нынче отметили, что «многие писатели переосмыслили привычные в российской литературе темы и представили их совершенно по-разному». Не пугает Вас это «переосмысление»? Мы уже столько всего «переосмыслили», начиная с истории, заканчивая категориями добра и зла. Опять же, говоря о «вечных» темах, разве не написано уже всё – и про весну, и про осень, и про любовь?..

    – Помните кольцо царя Соломона? Что там написано? Действительно, всё это уже было. И всё это пройдёт. И нет ничего нового. На стене любого закоулка под названием «переосмысление», «новые формы» можно разглядеть надпись «Здесь был Вася».

    Но говоря о вечных темах… Миллионы людей, глядя на ночное небо, сочиняли строки о звёздах. Настоящие поэты не повторяют друг друга, потому что каждый человек видит мир на свой лад. Прошло почти триста лет после написания Ломоносовым этих строк, но лучше его никто не сказал:

    Открылась бездна, звёзд полна,

    Звездам числа нет, бездне – дна…

    

    – В 2017 году учреждена премия «Лицей» имени А.С. Пушкина для авторов от 15 до 35 лет с призовым фондом почти в 5 миллионов рублей. Позволит, на Ваш взгляд, это выявить таланты пушкинского уровня? 

     – Появление таланта никак не связано с премией. Талант, если он появился, всё равно будет замечен.

    

«Взложу на тетиву тугую»

    – Вячеслав Александрович, в 80-х Вы читали свои стихи у памятника Пушкину в Москве, стихи тревожные, предперестроечные. Сейчас прочли бы какие? 

    – Сейчас я бы предпочёл послушать других.

    

    – В июне будет два года с первого и последнего визита в Читу Евгения Евтушенко. Запомнились его слова: «Маяковский был гениальный поэт, но у Есенина было преимущество – он не запутывался в политике». Сегодня на волне политическая сатира: Михаил Ефремов, Дмитрий Быков… Считаете это поэзией? 

    – Основная масса стихов Дмитрия Быкова, очень способного версификатора, – это строки на злобу дня. Не станет злобы, забудут и стихи. Но у него есть, не так много, но есть, настоящие стихи, настоящая поэзия. Например, «Одиннадцатая баллада». Или «Никто уже не станет резать вены…», «Старуха-мать с ребёнком-идиотом…», «Снова таянье, маянье, шорох…», «Все эти мальчики, подпольщики и снобы…», «Люди Севера» (но лишь полный вариант), «Среди пустого луга», «Тело знает больше, чем душа…», «Призывник» и ещё с десяток стихотворений.

    

    – На редакционную почту стихи о политике тоже вот та-аакими тетрадками присылают. Высказанное меньше болит? Способна ли эта «терапия» усилить напряжение в обществе?

    – Писать стихи – это потребность человека. Человек пришёл в этот мир не только для того, чтобы пить, есть, спать и размножаться. Подспудно, в подсознании, в нём заложено стремление изменить этот мир, поскольку он – подобие Божье, значит, тоже творец. То есть утвердить себя, оставить после себя мир немного другим, изменённым. Кто-то пишет стихи, кто-то громит по ночам скульптуры. Как ни парадоксально, но эти действия имеют одну природу – вмешаться в Богом данные обстоятельства и изменить их. Просто разный вектор, направление. Один направлен на созидание, другой – на разрушение.

    

    – Для поэта Вьюнова счастье, наверняка, – созидать…

    – Всякий понимает счастье по-своему. Для кого-то это минутное состояние, для кого-то реальные обстоятельства. Сколько людей, столько и счастий. Для меня счастье – просыпаться в своём доме, который стоит на самой лучшей на свете земле. Выйти на крыльцо, увидеть над собой синее небо. Оседлать лошадь, галопом пролететь вокруг села. Счастье, когда жена накрывает стол и подаёт завтрак – сметана, творог, молоко, масло, сыр, мёд – всё это сделано своими руками, из своего подворья. Счастье, когда твои родные и друзья живы и здоровы. Счастье, когда на книжных полках твоих детей стоят твои книги, а внуки читают твои стихи. И всё это, представьте, у меня есть. А вот денег нет. Но счастье совсем не в них. Вот так!

     

     ***

    Вдоль насыпи ржавые травы,

    

    Удачи! Всем пишущим и не очень, всем читающим и не очень желаю найти себя в этой жизни! Ваш Вячеслав Вьюнов!