В первую очередь из сёл уезжают молодые и трудоспособные. Уезжают целыми семьями, а те, кто не обременён ещё семейными узами, после окончания учебных заведений и с благословения родителей и вовсе не думают возвращаться в село.

    Днём с огнём не сыскать желающих уже даже за миллион жить и работать в селе – без благоустроенного жилья, хороших дорог, интернета, устойчивой связи, а иногда и без электричества, газа, элементарных коммунальных услуг.

    

Возвращение к истокам

    Сельское поселение «Зеренское» располагается в границах единственного одноимённого села. Были ещё когда-то Налимское, Хайкан, Богдать, но опустели они давным-давно. Жителей Налимского расселяли в 50-х, вывозили не только людей, но и усадьбы. Большинство осело в Трубачёво, обосновавшись на одной улице. Её так и называют – Налимская.

    Хайканцев истребить под корень не удалось. Крепкими оказались Швецовы, Банниковы, Вторушины и Якимовы. Их власть взяла измором. Постепенно разъехались кто куда, поумирали местные старики. В 1996 году село официально исключили из всех реестров, и у главы сельского поселения поубавилось головной боли. Хотя и проживало на хайканской заимке в последнее время всего несколько человек, приходилось думать и о пожарной безопасности, и об обеспечении населения продуктами питания.

    Притихли до времени хайканские просторы, затаились заколоченные дома. А в 2007 году появились в Хайкане Тищенко. Не добровольные переселенцы, не изгнанники – местные жители. С того времени и живут вдвоём в родительском доме Любови Николаевны. «Я и родилась здесь, в этом доме, вот у этой печки, – вспоминает женщина. – Здесь детство прошло, но жизнь была совсем другая. И моя-то сложилась ни так, ни сяк, может, потому и потянуло к родным истокам, на малую родину».

    В начале 70-х было ещё в Хайкане 11 домов. Люди работали в отделении совхоза «Батаканский». Заняты были, в основном, мужчины – заготавливали лес на нужды совхоза, а женщины занимались домом, детьми, хозяйством, вся домашняя работа лежала на них. Работали магазин, трёхклассная школа. В классах было по пять-семь ребятишек, дальше ехали учиться в Батакан, был там для приезжих учеников интернат.

    Сейчас Любовь и Эдуард живут исключительно своими трудами. Не достигнув ещё пенсионного возраста, не получая социальных пособий, деньги зарабатывают тем, что продают ягоду и рыбу. Основной доход – сезонный, от забоя скота. Сейчас в подворье семьи Тищенко 37 голов крупного рогатого скота и 12 лошадей. «Сенокос у нас хотя и механизирован, имеются трактор, косилка, грабли, но длится порой до двух месяцев, – рассказывает хозяйка. – Сначала косим, потом принимаемся за картошку. Для двоих картофельное поле не маленькое – за тридцать соток, приходится с ним повозиться. После уборки картофеля снова возвращаемся на сенокос – копны в стога метать».

    

Не дикари мы и не отшельники

    Электроэнергии в Хайкане нет. Линия электропередач, что была построена в советское время, сначала обветшала, потом и вовсе разрушилась. Да и к чему она теперь на этой таёжной заимке? Лампа «летучая мышь» служит исправно, печка-буржуйка, установленная во дворе, жарит-парит, но коптит нещадно. «Все наши «тефали» закоптила опять, – сокрушается Любовь Николаевна, – опять надо песком их на речке чистить».

    Электрическая лампочка в доме Любови и Эдуарда всё же загорается. Дизельным двигателем заряжает хозяин аккумуляторы, и три часа цивилизованной жизни обеспечены – хочешь, телевизор смотри, хочешь, бельё стирай или гладь. «Не совсем мы здесь дикарями или отшельниками живём, – улыбаются супруги, – новости мировые знаем, от главных событий не отстаём. Конечно, «юморины» не смотрим, но фильм интересный или передачу посмотреть можем». А по большому счёту, некогда им целыми днями перед телевизором просиживать, некогда тосковать по цивилизации, работы хватает от зари до зари.

    Зимой – лесосека. Дрова Эдуард готовит один, вывозит, раскалывает. Вместе с женой укладывают их в аккуратные поленницы. «А как же! – говорит Любовь Николаевна. – Всё должно быть прибрано к лету, порядок наведён!»

    В марте надо начинать возить лёд, погреб к лету готовить. Хранилище для продуктов досталось сегодняшним жителям от родителей. Сделанное по всем правилам, глубокое, с двойной крышкой, оно сохраняет продукты в сухое лето до глубоких холодов. Там и мясо хранится, и рыба, и ягоды, и немногочисленные припасы из магазина.

    За продуктами ездят супруги в центр поселения, Зерен. Покупают только самое необходимое – соль, сахар, масло, макароны и крупы. Хлеб пекут в русской печи, молоко, сметана, творог – со своего подворья, летом кормит огород.

    Чуть позже, когда установится погода, отправятся супруги на рыбалку. Благородную рыбу, хариуса, ловят в Урюмкане. Таким угощением и гостей не стыдно встретить, и на продажу рыба хороша. В ручьях, что возле дома и в Жамбере, можно гольянов наловить. Полчаса – и обед обеспечен.

    

Второе рождение

    На жизнь в Хайкане не жалуются, хотя проблем столько, что нам, привыкшим к благам цивилизации, не справиться и с половиной. Решили Тищенко в минувшем году зарегистрировать право собственности на родительский дом и земельный участок. Желание естественное, но не тут-то было! Не оказалось на карте Забайкальского края села под названием Хайкан. Отказ получили Тищенко по всем службам, по всем статьям. «Да как же так? – возмущается в праведном гневе Любовь Николаевна. – Мы есть, мы живём, мы работаем на своей земле, а села – нет?!» Почти год пришлось обивать им пороги разных инстанций и организаций, чтобы не только оформить документы, а ещё и возродить село. «Теперь – пожалуйста, – говорит жительница Хайкана, – хоть письмо пиши, хоть телеграмму отправляй. Везде наше село прописано».

    

Легенда Хайкана

    Рядом с усадьбой Тищенко стоит добротный заколоченный дом фронтовика Ивана Ивановича Швецова. После смерти хозяина остался дом сиротой. Но крепкий ещё, живи да живи. Немалым событиям был свидетелем этот дом. С войны дождался своего хозяина, был очевидцем кипучей работы на совхозных полях, пережил лихую перестройку и провожал в последний путь супругов Швецовых. И ждёт до сих пор – не починит ли кто калитку, а может, снова пойдёт из трубы дым, а в доме запахнет хлебом...

    – Иван Иванович – мой дедушка, – рассказывает Любовь Николаевна. – Родился в 1907 году, в детстве ещё переехал в Хайкан. В 1941 году был мобилизован на фронт. Служил линейным надсмотрщиком на аэродромах, обслуживал лётные полки. Воевал на Калининском, 3-м Белорусском и 1-м Прибалтийском фронтах, участвовал во взятии Кёнигсберга. Достойно, грудь в орденах и медалях, вернулся домой. В Хайкане продолжил фронтовик трудовой бой в родном хозяйстве.

    Было время, что остался Иван Иванович в селе один. Похоронив жену, наотрез отказался выезжать к родственникам. В одиночку хлопотал по хозяйству, а главное, продолжал упорно вести дневники наблюдений за погодой, природой, событиями, происходящими вокруг родного села. В них находило отражение и самобытную оценку всё, о чём узнавал Иван Иванович. В 90-х годах в газете «Вперёд» Газимуро-Заводского района печатались наиболее интересные отрывки дневников и воспоминаний Ивана Ивановича.

    Вот и сейчас открываю пожелтевшую тетрадь. «Понедельник. Утро. 1985 г. Июль. Малый туман местами. Тихо, тепло, дымно. Долгота дня в Чите 16 часов 39 минут, а по календарю – 17 часов 31 минута. Бабушка трёх коров подоила. Коров прогнали на степь под пасёб Маркову Николаю. День начинается. Чухонцев – кормить, цыпок – кормить, собак – кормить, куриц – кормить. Вставших – кормить. Спящих – потом кормить и самим кормиться.

    В десятом часу проскребал канавки, потом траву между картошкой. Отбил литовку, косу старую, прокосил межу в огороде, от гороха до ворот.

    На легковой машине приезжал директор Муратов, агроном Реутов, бригадир сенокосчиков Коля Романович, шофёр директора и ещё один молодой парень. Спрашивали у Саши здоровье, когда будет косить и где. Поехали траву смотреть в Жамберу. Косить в Жамбере надо бы с 25 июня. Косить надо, сказал директор, трава уже большая. Во какая! А Сашу алкоголь душит, никак опомниться не может. Исстонался весь. Немного выпил, оздоровил, варит обед.

    Полил свёклу и капусту. Четыре грядки. Закончил в огороде, на меже надо уже пырей-первосёнок косить.

    Днём жарища. Пока косил, пауты заели. Сушь, дождя надо.

    Бабушка Анюша бельё стирала, вечером гладит электричеством. Подоила опять коров, прогнали их на степь. Бык не пошёл, забился в стаю – старую чухонку».

    В этих строчках вся его жизнь. Хлопоты, заботы, переживания. «Похоронив жену, – вспоминает внучка, – затосковал Иван Иванович сильно, но из села не поехал, здесь его и похоронили».

    

Есть на что посмотреть туристам и краеведам

    Удивительно. «Сухой ногой», как говорят в Хайкане, в дождливую погоду в дом к Тищенко не попадёшь. Возле забора течёт ручей. Названия тому ручью нет, а русло его рукотворно. Ещё в старину прокапывали мужики канавы от ближайшей речушки Жамберы, каждый к своему дому. Воду использовали для хозяйственных нужд – огороды поливали, скотину поили, а иногда и золотишко мыли. Этим промыслом хайканцы занимались издавна и прибыльно. 

    Интересна история Хайкана своими буйными некогда вехами. От летучих отрядов Гражданской войны до сегодняшнего безлюдного ожидания – всё достойно изучения и внимания. Истинный рай для туристов-экстремалов: охота, рыбалка, заповедные леса и такие удивительные местечки, что рядом с цивилизацией не встретишь. Орочинские отстои, Зеренский хребет, места Богдатского боя – есть на что посмотреть увлечённым краеведам, есть где испытать свои силы и терпение без связи, интернета, электричества и автомобильных дорог туристам. Тишина и покой. Настоящая сельская Русь. С самоваром, сундуком, этажерками, старинной радиолой и лампой «летучая мышь». 

    Галина БАЛАГУРОВА, фото автора