Один за всех, все за одного

    «Родился я в 1940 году 14 сентября в Чите. Жили около паровозного депо. Отец, Филипп Моисеевич, работал грузчиком на станции. Мама – в кузнице вагонного депо машинистом молота. Жили на съёмной квартире у Баклицких (очень хорошие люди). Когда отец уходил на войну, то попросил Никаноровну (хозяйку), чтобы в случае, если мама не заплатит за месяц, то уж потерпите – не выгоняйте. А нас у мамы, Марии Дмитриевны, было двое – я да ещё сестра Прасковья тринадцати лет (1928 года рождения). 

    Вот так и остались мы жить, собственно, без отца. Повестка пришла сразу в начале войны. Отца отправили сразу в Оловянинский район, затем – в 1942 году летом отец проехал в эшелоне под Сталинград. Оттуда пришло только три письма, и затем – похоронка: погиб в станице Котлубань 24 января 1943 года. Похоронен в станице Самофаловка – это уже выяснил и побывал там внук его Сергей Коропец. 

    Отец и мать мои родом из села Краснополье Коропского района Черниговской области. В 1934 году, в голодомор, отец завербовался в Приморье на жительство (тогда по селу ходили вербовщики и вербовали в Канаду, Австралию и Приморье). Отец доехал до Читы и здесь встретил односельчанина Редько, остановился у него и жил во флигиле, утсроился грузчиком, а затем нанял часть дома у Баклицких по Рабочей улице. Через год перевёз сюда семью из Краснополья. Перед войной, мама рассказывала, жили хорошо. Отец даже решился строить дом. Не успел…

    Как жили во время войны? Тяжело. Я вырос в яслях, затем – в детсаду ПВРЗ (паровозовагоноремонтное депо). Мама работала в кузне. За десяток картофелин кузнецы сковали санки, и сестра отвозила меня в детский сад, а сама через виадук бежала в женскую школу № 24. Мама болела часто – желудок. Ей назначали диетическое питание, но она всё равно приносила мне и сахарок и печенюшечку.

    В детском саду я первые годы был на круглосуточном режиме, так как мама между сменами ездила по грибы и ягоды в Дровяную и на поле (где сейчас находится ЗабИЖТ) с сестрой сажали картофель. Этим, конечно, и жили. 

    Хлебушка мама нам по маленькому кусочку давала, а я его не сразу съедал, а всё прижимал к нёбу, пока он не растворялся сам по себе. А сестра походит, походит и спрашивает: «Ты не съел ещё?» – завидовала моей стойкости. 

    Получив похоронку, мать начала распродавать вещи отца. Он всё сам шил – была ножная машинка «Зингер», а ещё любимый его патефон и много пластинок (эти вещи, как трудно не было, мама сохранила). 

    Из-за болезни кушать маме надо было сахар и сливочное масло, а покупать – дорого. Тогда Пана (сестра) тайком бросила 9 класс, прошла медкомиссию и устроилась на работу в аэропорт Кадала – стала летать на самолётах с метеоприборами, которые на разных высотах фиксировали атмосферное давление, влажность воздуха, скорость ветра и прочее. За это давали лётный паёк, в том числе сахар и масло. (Кстати, тогда и паровозной бригаде давали муку.) Всё это Пана приносила домой якобы от подружки Иры – у неё отец был лётчиком. Ну, а когда всё открылось, мама негодовала: хотела, чтобы дочь окончила 10 классов. Осуществилось это только в 1953 году – Пана доучилась в вечерней школе.

    

Как надо становиться мужчиной

    В 1948 году я пошёл в мужскую школу № 20 (ныне № 43). А после 4-го класса мы с мамой и семьёй сестры, все пять человек, переехали в комнату по улице Бутина. 5-7 классы я учился в только что отстроенной новой школе № 47. После семилетки, в 1955 году, поступил в ЧТЖТ – Читинский техникум железнодорожного транспорта. Он тогда располагался по улице Карла Маркса на Чите-1. Ездили туда на пригородном, но чаще ходили с другом Геной Крикуновым пешком – зимой в кирзовых сапогах, а весной-осенью – в тапочках, ботинках. 

    Учились мы все старательно – постигали устройство тяговых подстанций, контактной сети... Практику проходили дважды на электрифицированном перевальном участке Иркутск – Слюдянка. Диплом защищали уже в новом здании техникума у железнодорожного вокзала. 

    После защиты призвали в армию и уже 3 июля погрузили нас в крытые товарные вагоны (теплушки) и повезли назначением на Камчатку. Однако в Хабаровске нас, десятиклассников, и дипломированных техников высадили и распределили по воинским частям. Я попал в войска ПВО – истребительная авиация – электромехаником по освещению взлётно-посадочной полосы. 

    К службе в армии я, конечно, готовился тщательно – во дворе у нас были брусья, турник, велосипед. Перед призывом я не ложился спать, пока не «намотаю» 200 км на велосипеде (счётчик стоял на переднем колесе). А ездил обычно по городу или до станций Домна, Ингода по грунтовке аж до полуночи или часу ночи. Конечно, такая физподготовка мне пригодилась – с первых дней в армии участвовал в соревнованиях по бегу, спортивной ходьбе, жиму штанги и даже на лыжах ходил, но в этом у меня «техники» не было! 

    Через пять месяцев меня избрали комсоргом дивизиона. Организовывали с парторгом мероприятия по усилению боевой и политической подготовке личного состава, повышению классности и, конечно, проведению досуга.

    После демобилизации я сразу поступил работать на электростанцию на Чите-1 электромонтёром электросетей…

    

Энергично! – за дело электрификации

    Сразу же в декабре 1962 года мы, пятеро выпускников ЧТЖТ, поступили на подготовительные курсы в Хабаровский институт инженеров железнодорожного транспорта (ХабИИЖТ) при нашем же техникуме и в 1969 году получили дипломы по специальности инженер-электромеханик. К тому времени я уже поработал в Дорпроекте (проектировали благоустроенные жилые комплексы на станции Могоча, дома в районе магазина «Колос» в Чите, детские сады, котельные, проектировали ЛЭП-6 кВ Оловянная – Могойтуй и много других объектов дороги, переводили керосиновое освещение стрелочных переводов на электрическое). 

    Работа очень нравилась, но платили мало. Поэтому в конце 1964 года я перешёл на нормативно-исследовательскую станцию при Читинском энергоучастке ЗабЖД, где и проработал до 1969 года – объездил все узловые и много-много других станций нашей дороги.

    Когда получил институтский диплом, начальник службы Самуил Ефимович Спекторовский предложил мне должность старшего инженера по электрификации (началась электрификация участка Карымская – Петровский Завод). В это же время с Восточно-Сибирской дороги к нам прибыл Владимир Вениаминович Мунькин – зам. начальника службы энергетического хозяйства. Вместе мы стали составлять титульные списки строительства и прочее. Началась работа с проектными институтами. Надо отметить: Владимир Вениаминович очень много сил вложил в усовершенствование и внедрение современных устройств электрификации, а также – в строительство благоустроенного жилья, детских садов, магазинов и других объектов культурно-бытового обслуживания железнодорожников и всего населения линейных станций. 

    Помимо электрификации провели большую работу (притом, хозспособом, то есть собственными силами) по установке мощных дизельных генераторов мощностью 630 кВт вместо паросиловых установок. Строили продольные ЛЭП 6-10 кВ, подключали электроснабжение железнодорожных узлов к энергосистемам «Читаэнерго» и «Амурэнерго». Строили гаражи для автолетучек и дрезин и, конечно, жильё на малых станциях. 

    По мере создания Единой энергетической системы Сибири и Дальнего Востока (ввод ЛЭП-220 КВ Сковородино – Могоча) началась дальнейшая электрификация дороги: Карымская – Чернышевск – Могоча – Сковородино – Шимановская – Архара. Перед электрификацией второй очереди всю дорогу перевели на автоблокировку и построили продольную ЛЭП 6-10 кВ на железобетонных опорах, согласно типовому проекту АБ (дальше поясню).

    Электрификацию дороги закончили по титулу электрификации Ксеньевская – Могоча 28 декабря 1994 года. Но если электровозы пошли по всей дороге, то строительно-монтажные работы продолжались как по разделу А (объекты хозяйств – локомотивного, электроснабжения и т.д.), так и по разделу Б (жильё, котельные и другие сопутствующие объекты). 

    

Света, светлая моя…

    На пенсию по возрасту вышел я 31 января 2001 года. Что касается личной жизни: в 1956 году нам выделили ещё две комнатки рядом в доме по улице Бутина. Затем сестра со своей семьёй уехали на Украину (станция Казатин). 

    В апреле 1963 года я познакомился с будущей женой Светой – мы долго с ней «ходили», всё не могли сойтись. На то были уважительные причины: когда мы познакомились, у Светы оказалась на руках тройня – сёстры-близняшки Таня и Лида и братик Миша (все они родились 31 декабря 1946 года – во второй мирный Новый год…). Отец и мама умерли, так что Света взяла младших на своё попечение. А жили они по улице Красноармейская (сейчас там квартальная котельная) в деревянном холодном доме. Надо было много угля и дров. Я, конечно, помогал, а Света ещё и училась заочно во Владивостоке в гидрометтехникуме (работала она на метеостанции). Поженились мы в январе 1967 года. В этом же году у нас родился сын Дима и через три года – дочь Лена. 

    Жили мы на земле. Держали много куриц, поросёнка. При доме огород небольшой и в поле 25 соток засаживали картофелем. Жили дружно, нам очень хорошо помогала мама – на её плечах было хозяйство, огород, дети. Света посменно работала на метеостанции и ещё подрабатывала – мыла полы (пригородные поезда, ДК Машзавода, подъезды). Ну и я, конечно, ей помогал. И в 1974 году, заняв у родственников недостающее, мы купили «Жигули»! 

     Помогала нам и сестра моя – присылала с Украины посылки, багажи с яблоками и подарками для ребят. Сын Дима окончил политехнический институт (электроснабжение промышленных предприятий), работал в Читинской дистанции электроснабжения, сейчас – в строительной организации (занимается вопросами электрификации Южного хода). Внук Алёша тоже получил высшее образование, работает в торговле. Дочь Лена – железнодорожница, трудится в информационно-вычислительном центре станции Чита-2, растит дочь Дашу (ей девять лет). Дети нас опекают, уважают, помогают. 

    Дом наш снесли в 2008 году при строительстве новостроек – пришлось переселиться в благоустроенное жильё».