Обстановка на полях внушает надежду

    

    В нынешнем году исполняется 30 лет, как Раиса Николаевна возглавила предприятие, а приехала она в с. Дурой в 1971 году. С тех пор неизменно верна этому селу, людям и земле.

    

Вопреки пандемии

    – Раиса Николаевна, жители Дуроя верят в пандемию? Как проходит посевная в период коронавируса?

    

    – Люди ещё, я так думаю, не готовы работать в режиме каких-то ограничений и считают происходящее чем-то рядовым, обычным. Может быть, потому что у нас в посёлке всё было пока спокойно, и это спокойствие на нас отражается. Но, тем не менее, всё равно мы профилактику проводим, с людьми разговариваем, ограничения определённые ввели, но это всё сложно в нашей работе, потому что она же каждый день должна производиться – и сеять нужно, и обслуживать тех людей, кто на севе.

    Возникают разные сложности. И хотя вопросов с ГСМ нет, с запасными частями они, например, имеются, нужно выезжать куда-то, приобретать запчасти. Опасения, конечно, есть, лишний раз боимся людей куда-то отправить, стараемся обходиться здесь, на месте, своими силами и ресурсами, но если это невозможно, приходится идти на риск.

    В целом же настороженность определённая есть у людей старшего возраста, а вот молодёжь легко всё это воспринимает.

    

    – Кроме этих неожиданных обстоятельств, в чём видите особенность нынешнего года?

    

    – Главная для нас особенность – в том, что погода немножко радует. Прошёл дождь, пусть не такой сильный, как в других регионах, но всё-таки помочило нас, и есть надежда, что трава нарастёт к сенокосу, корма заготовим, ну и, наверняка, в этом году будет получше обстановка, чем в прошлом.

    

    – А сейчас на полях «Дружбы» какая обстановка?

    

    – Обстановка на полях нормальная, внушает надежду.

    Несмотря ни на что, мы полностью посеяли зерновые и кормовые культуры: более 3 тысяч гектаров пшеницы, около 3 тысяч гектаров овса и 1608 гектаров кормовых культур, это очень значимо. И 3200 гектаров ещё надо вспахать паров. Напряжённо, конечно, но люди работают.

    

    – А коллектив как-то меняется?

    

    – Коллектив убавляется, люди всё же нас покидают, потому что труд крестьянский не совсем престижный, низкооплачиваемый. Если раньше, допустим, у нас на весенне-полевые выходило 12 агрегатов, в этом году – только 7. Но, тем не менее, мы в сроки всё же уложились, люди в две смены работали. Раньше два звена у нас было, сейчас одно – звено Виктора Васильевича Верхотурова. Он хороший организатор, ровно отработали ребята.

    

Не с кондачка

    – Основные составляющие посевной – ГСМ, техника, семена. Заранее запаслись или, как говорится, с колёс?

    

    – Нет, не с колёс. Сколько лет я работаю, всегда всё у нас спланировано, и чтоб бежать и с кондачка решать – сегодня сеем и чего-то ищем – такого нет.

    И бензин, и дизтопливо мы целенаправленно берём в Ангарске, они сами привозят, у нас есть запас ГСМ. Масла приобретаем в «Нефтемаркете». Сейчас это не проблема. Если есть деньги, то сложностей никаких.

    Что касается семян, то с пшеницей трудностей не было, у нас были свои семена. А вот с овсами решали вопрос очень сложно. Если субсидию получать на поддержку растениеводства, надо не менее 10% от посевной площади засеять семенами высших репродукций, да и вообще, у нас возникла необходимость заменить семена овса. Но в крае семян нету, вообще нет! Кое-как мы взяли в Чите из питомника 5 тонн алтайских семян «Ровесника» и – нам повезло – 60 тонн элиты «Метиса» приобрели у «Забайкальской зерновой компании». Это нас спасло, потому что семена искали всю весну.

    

    – А техника на полях достойная?

    

    – (Смеётся) Два самых новых трактора у нас К-744, 2014 года – им уже по 6 лет, остальная техника вся уже самортизирована давно. Это К-700 семьдесят первого года, семьдесят восьмого, поэтому приходится очень много тратить средств на капитально-восстановительный ремонт. Что можем, делаем сами, в этом году с рук купили два двигателя, один оказался негодным, до сих пор не можем решить вопрос.

    

    – Вы были одним из первопроходцев, когда ремонт сельскохозяйственной техники в прошлом году начал Краснокаменск. Каковы впечатления?

    

    – Мы в прошлом году отправляли им опытный образец, трактор ДТ-75. Они ведь пробовали разную технику ремонтировать – и К-700, и МТЗ… Конечно, это было длительно, потому что ДТ-75 – сложная техника, когда-то выпускал её Казахстан, запчастей нет, но ничего, восстановили, трактор был в работе.

    А в этом году мы у них делали двигатель, один из двух собирали. Он нормально посевную отходил, никаких претензий у меня нету. Если так у них будет отработано, то мы будем пользоваться постоянно их услугами.

    

Хлеб и золото

    – Если о кадрах говорить, то ведь кроме вашего предприятия в Дурое выбор работы, мягко сказать, не богат. Неужели люди не хотят хоть какие-то живые деньги получать?

    – Не могу ответить. Это сегодня не только в нашем хозяйстве, это всецело происходит. Вот у меня коллега в «Забайкальце» (СПК «Колхоз Забайкалец», с. Тасуркай Приаргунского района. – Авт.), Сергей Георгиевич Пешков, говорит: «Не хотят работать!» И у нас то же самое.

    Не хватало сеяльщиков в этом году, мы решили так: «Вот вам, ребята, заработная плата и за каждую смену по 100 кг пшеницы». Десять дней сеяли пшеницу и тонну получили. А тонна продовольственной пшеницы сегодня стоит 15 тысяч рублей!.. Не идут.

    Кое-как набрали сеяльщиков – на пшенице отработали, на овсы уже не пошли. Гуляет, вольготно себя чувствует молодёжь, и ситуация для меня лично непонятная. И на другие наши специальности не идут, хоть ты куда. Очень не хватает чабанов, сегодня выходим на летники с большими-большими проблемами. По одному чабану на отаре работает, они уезжают, живут постоянно – продуктами обеспечиваем, а если в баню, то нужно договариваться, чтобы кто-то подменил.

    А молодёжь не идёт. Увольняются, уезжают, и даже здесь будут жить, в селе, но работать в колхоз не идут.

    

    – А на что они живут-то?

    

    – Хозяйство своё держат. На вахты ездят. А такие зарплаты, как им на вахтах платят, мы, конечно, не сможем платить. Там – золото, а здесь – хлеб, который ещё и не каждый год родится.

    

Замкнутый круг

    – Как меняется государственная финансовая поддержка растениеводства?

    

    – Чтобы получить эту финансовую поддержку, нужно столько индикаторов выполнить, столько позиций… Я думаю, что не каждое КФХ, не каждый сельхозпроизводитель в нынешних экономических условиях выполнит вот эти все требования.

    Например, прежде чем получить поддержку, мне надо было в этом году закупить минеральные удобрения – я вагон купила, потом средства химической защиты приобрели; чтоб пары были готовы хорошие, чтоб страхование посевов было, и 10% семян высших репродукций, которых в крае нету, а чтобы купить где-то – так они не районированы, или вообще можно мусор купить, потому что решаем по телефону, не глядя, а потом протоколы испытаний на зерно не соответствуют.

    Так что условия получения субсидий ужесточаются, и далеко не каждое хозяйство их выполнит.

    

    – А если не субсидии, то на что надеяться?

    

    – На реализацию собственной продукции.

    

    – Несколько лет назад было такое выражение «шерсть дешевле пакли», а сейчас?

    

    – В 2018 году мы продали шерсть по хорошей цене – если хозяйства продавали по 180 рублей за кг физического волокна, мы по 207 рублей. А в прошлом цену на выставке в Улан-Удэ за шерсть дали только 100, 110 рублей за кг. Когда к заготовителям стали обращаться, наше агинское предприятие «Руно» принимать отказалось, видимо, тоже не могут никуда реализовать. С Карачаево-Черкесией решали вопрос, они нас водили-водили за нос, а потом съехали. Выяснилось, что это была фирма-однодневка, которая бы просто нас кинула, наверное, да и всё. Так что 29 с половиной тонн прошлогодней шерсти мы продали только недавно, в июне. И продали почти даром.

    А нынче я не знаю стоимость пакли, но, наверное, шерсть дешевле будет.

    И стоит ли этой отраслью заниматься? Обидно. Такой труд громаднейший в своё время был вложен – мы улучшили качества породные, свой аргунский тип забайкальской тонкорунной овцы создали, а что от этого?

    Невостребована и шерсть, и вообще продукция овцеводства.

    Мясо реализовать сложно – мешает регионализация, по которой мы можем отгружать продукцию на восток и больше никуда. Реализации племенной продукции тоже нет. Продавать можно только в пределах своего района, а в районе-то уже хозяйств не осталось, кто бы хотел заниматься овцеводством. Вообще, впечатление, что какой-то замкнутый круг.

    

С надеждой

    – Раиса Николаевна, мне кажется, несколько лет назад вы собирались уйти из колхоза и немножко отдохнуть?

    

    – Хотела. Мне вообще уже отдыхать бы пора.

    Обстановка не дала уйти. Некому сдать хозяйство, это первая и самая основная причина. Жаль: столько наработано и бросать. Но мысли, что отдыхать пора, у меня, конечно, есть. Мысли и желание. (Улыбается). А как его осуществить – это проблематично.

    

    – Тогда что же – продолжение работы с надеждами на хороший урожай?

    

    – Да, мы надежды не теряем. Конечно, загадывать-то рано ещё, но средний урожай, всё равно, я думаю, мы должны получить. Наша желаемая, просчитанная по годам урожайность – 13–14 ц/га, а в хорошие года – и 20 ц/га.

    Думаю, что и сенокос в этом году всё же половчее будет, в прошлом году луга скосили в пойме Аргуни, сено было некачественное, спасла зелёнка – и молоко было у маток, и двойневые ягнята – когда на зелёнке случка проходила. Одно другому помогает, поэтому ягнят мы неплохо получили, выход – 107 на сотню маток. Сейчас на летники уходим, и если погода нормальная будет, то сохраним.

    Вот такие наши надежды на лучшее! А всем коллегам я желаю выдержки в этих трудных условиях, самообладания, стойкости. Ну и здоровья – это самое главное!

    

    Беседовала Мария ВЫРУПАЕВА