Здравствуй, дедушка Мичурин!

Был ли звонок от Ленина?

    Я стою в рабочем кабинетике дома-музея великого селекционера-садовода Ивана Мичурина, что в городе Мичуринске Тамбовской области, смотрю на необычный телефон дореволюционного образца и неожиданно спрашиваю экскурсовода Людмилу Васильевну Волокитину: «А скажите, разговаривал ли по этому телефону Мичурин с Лениным?» Экскурсовод с 46-летним стажем работы именно здесь и именно в этой должности замолчала и недоумённо уставилась на нас с женой: откуда, мол, такие знатоки-зануды? А я продолжал излагать свою осведомлённость по этому вопросу, как говорят бюрократы.

    – Известно, что в двадцатом или в двадцать первом году на одном из заседаний совнаркома Владимир Ильич говорил о селекции, как о науке будущего, ссылаясь при этом на работы самоучки Ивана Мичурина. Возможно, при подготовке этого выступления ему понадобились кое-какие сведения, поэтому Ленин снял трубку и попросил соединить его с Мичуриным. Могло такое быть?

    Наш необыкновенный экскурсовод, в которую мы с женой влюбились сразу и навсегда, на вопрос ответила неопределённо и не по теме: 

    – За многие годы моей работы здесь вы второй, который своим необычным вопросом поставили меня в тупик.

    – А кто был первым?

    – Писатель Лариса Васильева. Она спросила у меня, какая группа крови была у Мичурина. А я и не знала.

    – Эта та самая Васильева, которая написала нашумевшие книги «Кремлёвские жёны» и «Дети Кремля»?

    – Не только. Мне она полюбилась за лирику. Помните, в её первом сборнике «Льняная луна» есть такие строки:

    Соткана моя Луна

    Из зелёных веток хмеля,

    Из упругих ниток льна

    Да из русых прядей Леля.

    Долго я луну ткала,

    Огорчилась, волновалась.

    Нить за ниткою ткала,

    Нить за нитью обрывалась.

    Наша группа из четырёх человек дружно и громко зааплодировала. Людмила Васильевна сделала театральный поклон и продолжила экскурсию. Но перед этим сказала: 

    – Общеизвестно, что Всесоюзный староста Калинин неоднократно звонил по этому телефону хозяину дома. Разговаривал ли Ленин с Мичуриным – вот вопрос так вопрос! Казалось бы, за эти годы изучила и знаю мельчайшие подробности из жизни гениального садовода, а вот на ваш вопрос не могу ответить ни положительно, ни отрицательно. Надо будет ещё раз, более тщательно, покопаться в архивах. Спасибо за подсказку».

    

Сотвори себе кумира

    Наверное, если бы в доме-музее не было такого солнечного экскурсовода, как Людмила Васильевна, её надо было бы срочно придумать, так как маленькие мемориальные комнатушки гениального агронома навевали грусть, печаль, тоску. В крохотной спальне – маленькая детская кровать.

    – Но как же он на ней умещался? – удивлялась моя неугомонная супруга.

    – А чего ему не умещаться, имея полтора метра роста и пятьдесят с небольшим килограммов веса, – тут же сообщила всезнайка Людмила Васильевна. – Причём, прошу обратить ваше внимание на природный феномен, заключающийся в том, что все гениальные люди были небольшого росточка. Взять того же Владимира Ильича Ленина.

    Спорить с ней не хотелось, да и, откровенно говоря, было некогда. Время для нашей экскурсии было строго лимитировано, а посмотреть, потрогать руками экспонаты, хотя наш необыкновенный экскурсовод возражала, ой как сильно хотелось.

    С первых минут посещения этого мемориального домика меня не покидало ощущение, что мы в гостях не у знаменитого агронома-селекционера, а у человека, более склонного к слесарно-изобретательным делам, то есть металлиста. Весь инструмент, многие настенные часы, как и ряд приборов, внешним видом напоминающие самогонные аппараты, были сделаны руками Ивана Владимировича Мичурина. Оборудование и инструменты он ковал и паял при помощи печи собственной конструкции. Ничего удивительного в этом не было: с ранних лет отец и дед приучили маленького Ваню к слесарному делу. В жизни это сильно пригодилось. Когда его выгнали из гимназии, то ли за непочтительность к педагогам, то ли из-за того, что дядька не дал вовремя взятку директору, сиротка Мичурин не остался на иждивении бедных родственников. Так получилось, что к шестнадцати годам он лишился и матери, и отца. Маленькое родовое имение было заложено и ушло за долги. В семнадцать лет он получил место конторщика на железнодорожной станции города Козлова (впоследствии переименованного в город Мичуринск) с окладом 12 рублей в месяц и 16-часовым рабочим днём (!), чему был несказанно рад. Впоследствии, благодаря необыкновенной старательности и колоссальному трудолюбию, он был и товарным кассиром, и помощником начальника станции, и монтёром часов и сигнальных аппаратов, и даже старшим конторщиком отделения дороги Козлов – Лебедянь.

    Ну а опыты по селекции растений он проводил, как говорится, в свободное от основной работы время. Парадокс заключался в том, что чем выше занимал он должности по службе, чем больше зарабатывал, тем меньше оставалось времени на любимое хобби – растениеводство. И тогда Мичурин урезал до минимума время сна. В сорок пять лет, уже уйдя со службы, он установил для себя жёсткий режим дня, который не менялся до конца его жизни. Встав с постели в 5 часов утра, он до 8 часов работал в саду. Получасовой завтрак – и снова к своим растениям до 12 часов. Полчаса на обед, после чего полтора часа на чтение газет и периодических журналов. С трёх до пяти трудился в питомнике или, во время дождя, конструировал новое оборудование. В девять часов – двадцатиминутный ужин, после чего до 12 часов ночи читал почту, отвечал своим многочисленным российским и зарубежным корреспондентам.

    Непубличный, скромный, избегающий всяческой шумихи вокруг своего имени, уже на склоне своей жизни он напишет в своих воспоминаниях так: «Через мои руки прошли десятки тысяч опытов. Я вырастил массу новых разновидностей плодовых растений, из которых получилось несколько сот новых сортов, годных для культуры в наших садах. Многие из них по своим качествам нисколько не уступают лучшим иностранным сортам. Теперь даже самому не верится, как я, со своим слабым, болезненным сложением мог вынести всё это. Только всепоглощающая страсть, до полного самозабвения, могла дать ту невероятную стойкость организму, при которой человек становится способным выполнить непосильный для него труд. Я, как помню себя, всегда и всецело был поглощён только одним – стремлением выращивать те или иные растения. И настолько сильно было такое увлечение, что я почти совершенно не замечал многих остальных деталей жизни; они как-то прошли мимо меня и почти не оставили следа в памяти».

    

Когда некогда болеть

    Думаю, излишне говорить о том, что наш экскурсовод давно и преданно любит своего знаменитого земляка, всё время подчёркивая его достоинства и умалчивая о недостатках. Однако, по воспоминаниям современников, гений-самоучка был человеком склочным, скупым и нелюдимым, большим любителем слабого пола. С ростом его популярности росло и число желающих познакомиться с живым гением селекционных наук. От именитых гостей он прятался, а когда городские чиновники заставляли чуть ли не с угрозами принять какого-либо сановника из столицы, он, скрипя зубами, соглашался, заранее оговорив вплоть до минуты время визита. В своих воспоминаниях он писал: «Мне решительно нет времени заниматься этими почти ежедневными посещениями разных господ инспекторов, сельскохозяйственных и садовых инструкторов, лесоводов и т.п. Им хорошо разъезжать, – затрата времени у них оплачивается 20-м числом, а мне необходимо работать. Для меня каждый час дорог: я целый день в питомнике, а до половины ночи проводишь за корреспонденцией, которой, кстати сказать, такая масса со всех концов России, а в последнее время и из-за границы».

    Это если говорить о нелюдимости. Что же касается скупости, то я за свою долгую жизнь не встречал ни одного нумизмата – любителя выпить или покурить. Затраты на алкоголь и табак они считали непозволительной роскошью и все свои рубли тратили на недешёвое хобби. Увлечение садоводством ежедневно требовало всё больше и больше средств, которых у Мичурина ввиду его пролетарского происхождения не было. Приходилось зарабатывать самому, экономя каждую копейку. Некоторые биографы трактуют раннюю женитьбу (в 19 лет) тем обстоятельством, что якобы он взял богатое приданное. Ничего подобного не было. Брак с дочерью рядового рабочего был совершён хотя и скоротечно, но по большой, страстной и взаимной любви. Мещанка города Козлова Александра Васильевна Петрушина через два года родила ему сына Николая, а в следующий год – дочь Марию. К большому сожалению домочадцев и к неописуемому горю Мичурина, эпидемия холеры не обошла их дом: в 1915 году Александры Васильевны не стало. Больше Мичурин не женился, однако женским вниманием не пренебрегал. Из-за его растущей популярности женщины не давали прохода. Но об этой стороне его деятельности расскажу как-нибудь в другой раз. Думаю, гораздо интереснее будет поведать о том, с чего и как он начинал.

    

    Окончание в следующем номере…

    

    Владимир Кибирев, публицист, г. Чита