Среди различных мероприятий, которыми «акулы пера» и их педагоги сопроводили важную историческую дату, – круглый стол на тему: «Журналистика и PR в Забайкалье: от истории к современности», ставший мастер-классом мэтров забайкальской журналистики.

    

Лорка за тридцать рублей

    Начали, как водится, журналисты.

    Хотя кое-кто из них готов признать за «паблик-рилейшн» статус и права серьёзной профессии, но большинство всё же склоняется к мысли, что первичнее, глубже, честнее и порядочнее, если хотите, журналистика. И, соответственно, журналисты.

    В качестве «закуски» – пара историй от Владимира Кибирева. О себе он сообщил мимоходом, акцентировав внимание лишь на профподготовке: «Окончил Воронежский госуниверситет, хотя сам коренной житель Забайкалья», зато заявил, что сидит «между двух редакторов», и, подпирая плечами Вячеслава Смирнова и Владимира Тихомирова, взялся рассказать истории про каждого. Вывод предложил сделать самим – насколько были они смелы, дерзки и храбры.

    Истории вышли занятными. 

    В первой редактор газеты «Комсомолец Забайкалья» Владимир Тихомиров не хотел выполнять решение суда. Предшествовала тому газетная статья одного из коллег под завлекательным заголовком «Сменяю слоника на книжку». Корреспондент в красках рассказал, какой нездоровый ажиотаж творился в среде книголюбов, желающих приобрести новинку. Происходило дело возле хорошо известного читинцам «Дома книги», располагавшегося по улице, носящей тогда имя Калинина, позже переименованной в Амурскую.

    «Шум, крик, за полгода нужно было записываться, каждую неделю отмечаться. Кто не отметился три раза подряд, того из списка выбрасывают, – вспоминал ту статью Владимир Кибирев. – И вот пришла к магазину «шефиня», так называли между собой некую даму, юриста одного из предприятий... Статья вышла. Прочитала та женщина газету, увидела, что названа «шефиней», и подала в суд. Что это за унижение чести и достоинства?! 

    Я говорю Тихомирову: «Володя, надо нанимать адвоката!» А он: «Да ты что, Кибирев?! Где ты слышал, чтоб газету засудили?»

    Мы не знали, что такое юриспруденция, что такое адвокатура, а сторона истца этим пользовалась вовсю. Вот прошло два-три заседания суда. Вроде бы, все за нас, ну и что, говорят, что «шефиня», все её так называют.

    Как-то выходим на перекур. И муж этой «шефини» рядом. А наш знакомый, которому сейчас выступать в суде назначено, рассказывает историю. Летал в Москву недавно, и удалось купить томик Гарсиа Лорки (редкость в то время большая). А потом застрял в аэропорту. Вылет по погодным условиям переносят на час, на два. Вторые сутки пошли, третьи, деньги заканчиваются, голодный паёк грозит... А тут женщина рядом примостилась: «О, где вы купили Лорку? Я так давно мечтаю его приобрести», и стала уговаривать продать. «Продайте мне, говорит, этот удивительный томик за 10 рублей (а он рубля три стоил)». – «Нет», –  отвечает товарищ. – «Ну за двадцать продайте!» – «Нет-нет, я ещё сам не читал…» – «За тридцать я куплю у Вас!» – «Ну, за тридцать я дрогнул, продал!», – под всеобщий хохот завершил рассказ товарищ. Но выступить на суде ему не пришлось. Только его пригласили, как «шефиня» и заявляет: не имеет, дескать, права этот человек выступать за журналистов, на стороне газеты, потому что он обыкновенный спекулянт и торговец книгами… 

    «Нас засудили, потребовали извиниться в газете. Мы шли оттуда, и надо было видеть Владимира Алексеевича Тихомирова, он кипел от гнева, – вспоминает Кибирев. – Заперся в кабинете и такую отповедь на целую полосу в следующий номер накатал, всё туда выложил! Это ещё сильнее зацепило, опять суд… 

    С тех времен напористость, собственное мнение, взволнованность, гордость, убеждённость в том, что газета права, он пронёс через долгие годы своей жизни как знамя!»

    

«А по зубам?»

    – так студент Иркутского госуниверситета Вячеслав Смирнов назвал заметку о своей практике в Чите, в газете «Забайкальский рабочий». 

    «Притащил меня сюда Юра Курц, а на практику взял Дмитрий Павлович Смагин, человек-легенда, заведующий отделом промышленности, строительства, транспорта и связи «Забайкальского рабочего», сухощавый старичок, бодрый и энергичный, – рассказал Вячеслав Потапович. – Принял меня и говорит: «Будешь два дня читать «Забайкальский рабочий», а после – на задание. И отправил меня на строительство Читинской ГРЭС. Поехали вместе с наставником, журналистом газеты Валерой Черниковым. Поговорили с начальником, потом с рабочими. Хотел я снова к начальнику вернуться – что-то не сходились концы после общения с простыми тружениками… Да Валера отговорил – напишешь, говорит, лёгонький репортажик, чего тебе?!..

    Ночь я корпел, написал «лёгонький репортажик». Принёс Смагину, тот начал читать, потом как подскочит и Черникову говорит: «Ну Славка – ладно, он ещё ничего не понимает, а ты-то куда? Разве можно так писать?! Ладно, – это уже сам себе, про начальника из моего репортажа, – а мы его сейчас самого по зубам!»

    Всё переделал Дмитрий Павлович, только подпись мою оставил. Раздолбал этого начальника со страшной силой. Здорово круто он обращался с журналистами. Если заголовок не нравился, то дальше материал не читал, возвращал думать. Пять-десять заголовков придумаешь, он отшвыривает: «Я должен за тебя выбирать? Сам думай, выбирай один, но самый верный!»

    И когда в университете меня попросили написать о практике, я написал свой отзыв о Смагине. А заголовок взял из той истории про начальника, строившего ГРЭС – «А по зубам!». Вот мой первый учитель. После университета я вернулся в «Забайкальский рабочий». Считаю, что мне повезло. И принципиальность забрабовцы никогда не теряли, это было стержневой основой нашего коллектива».

    Неожиданно «зубодробительная» тема нашла продолжение в истории из жизни Владимира Кибирева.

    «Володя съездил на Харанорскую ГРЭС и … избил там одного чиновника», – улыбается Вячеслав Смирнов. «Он плохо о газете отозвался, – поясняет Кибирев. – Вот я, как бывший боксёр, не выдержал». 

    Последствия истории оказались поучительными. Но не для боксёра-журналиста Кибирева, а для тех, кто не уважал «Забайкалку». Вячеслав Потапович, будучи членом бюро обкома партии (в чём видел большую пользу – отличную возможность защищать интересы газеты), сообщил о факте членам бюро, сопроводив докладную Кибирева собственной запиской. Товарищи всё это изучили и согласились с тем, что … нельзя плохо отзываться о газете и журналистах, несущих народу правду. Было принято решение бюро обкома партии, как надо относиться к «Забайкальскому рабочему». 

    Вот что такое был «Забрабочий» и кто такие «забрабовцы».

    

Очередь за Хрущёвым

    Шутки да прибаутки – дело хорошее. Зачастую именно ими и приправлялись серьёзные журналистские будни. И серьёзные же вызовы времени.

    Вот, например, придумали ввести «Чёрную доску» – в противовес областной «Доске почёта», куда решением обкома или облисполкома вносили лучшие предприятия и коллективы. А как же отстающие? – эту мысль корреспондентов «Забрабочего» сегодня назвали бы креативной. А по тем временам – рискованной.

    Ещё более рискованным было опубликовать в газете воспоминания Хрущёва. Но – опубликовали! С гордостью наблюдая, как у киосков «Союзпечати» выстраивается за газетой очередь.

    А дело было так. Будучи в Москве, на очередном съезде Союза журналистов СССР, Владимир Кибирев оказался в гостях у Александра Куприянова, тогда ответственного секретаря «Комсомольской правды». Тот похвастался: привёз в Москву два томика воспоминаний Хрущёва, а в них, к слову, говорится и о том, как Никита Сергеевич посетил Читинскую область.

    «Это было нечто, – замечает Кибирев, – первый секретарь ЦК посетил провинциальную область! В Шилкинском районе был, где кукуруза выросла под 4 метра, потом в Хара-Шибири, у Мажиева в колхозе им. Кирова… А потом посыпался звездопад на область: за небывалый урожай той кукурузы наградили многих, даже комсомольских работников отметили!.. Прочитал я книгу у Куприянова, попросил с собой. В Чите подготовил несколько материалов, пошёл к Вячеславу Потаповичу».

    Как такое печатать, если Никита Сергеевич запрещён?!

    Крепко подумал Смирнов. И отправил коллегу к сыну Хрущёва. 

    «Сергей Никитович – личность своеобразная, человек талантливый, –  вспоминает Владимир Николаевич. – Передал он мне две папки воспоминаний, на машинке отпечатанные листы. «Вот, говорит, выбрал… Только вы всё равно не напечатаете. Журнал «Октябрь» брал, не напечатали, «Нева» пробовал – рассыпали набор…».

    А мы решили печатать.

    «У меня потом было много публикаций, но этой горжусь особо! – говорит Владимир Кибирев. – Воспоминания выходили в «толстушке», куда традиционно мы ставили самое интересное, самое «вкусное». И в дни её выхода было приятно наблюдать, как в газетные киоски выстраивалась очередь – за Хрущёвым, за Хрущёвым!

    Сначала была странная тишина обкома. Наверное, они такого шага от газеты просто не ожидали. Потом вызвали Вячеслава Потаповича «на ковёр», но победителей не судят, тираж «Забайкальского рабочего» и без того солидный, из-за такого материала ещё больше вырос. Что уж теперь  – дайте допубликоваться! Дали. 

    Вот смелость и умение взять на себя ответственность.

    Конечно, диктат партии был очень давящ. Лишиться можно было как минимум партбилета, как максимум – и работы. Но была и свобода. Мы это чувствовали! Критиковать можно было многое и жёстко, и газета была очень сильным оружием. Не зря говорили, что газетой можно прихлопнуть и муху, и министра», – заключил Владимир Кибирев. 

    (Окончание в следующем номере)

    Мария ВЫРУПАЕВА, фото Ксении ЛЁВИНОЙ