А в качестве «секретного» оружия в борьбе с пожарами значатся мизерные строки расходов на статью ЧС в районных бюджетах, загадочная реструктуризация гослесслужбы, запрет на сельхозпалы, ограничение профилактических отжигов и введение в сельских поселениях «институтов» старост – кому-то нужно следить за пожарами и помогать ловить поджигателей и нарушителей…

    

На контрасте

    Летом 2010 года горело Подмосковье, дымились торфяники, и едкий дым впервые надолго окутал столицу. Эта тема стала «гвоздём» всех новостных передач, сообщающих о страданиях жителей столицы. Больше дыма в Москве не было. Нашлись силы и средства. Увеличилось число маршрутов авиапатрулирования, обводнили торфяники, увеличили число подразделений лесной службы. В Московской областной системе предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций насчитывается более 85 тысяч человек, более семи тысячи единиц техники, 37 модульных быстровозводимых пожарных депо. Кроме этого, установленные на вышках сотовых операторов видеокамеры на 100% контролируют территорию, вовремя сигнализируя о пожаре.

    В 2014 году Гослеслужба Забайкалья обращалась в Рослесхоз с просьбой выделить 32 млн рублей для установки 53 видеокамер вдоль федеральной трассы «Амур» – денег не получили. Уже несколько лет подряд обстановку в Забайкалье, задыхающемся в весеннем дыму, можно охарактеризовать коротким словом «горим!». Каждый раз в душе не одного забайкальца теплится надежда: «На следующий год будет лучше, куда уж дальше-то». А дальше, кажется, точно некуда. В единой межведомственной информационно-статистической системе России (ЕМИСС) опубликованы статистические данные о лесных пожарах за первые три квартала 2015 года. Там значится, что 90% всей площади лесных пожаров приходится на четыре субъекта Российской Федерации: Забайкальский край (33% от общероссийских ста и почти 897 тысяч гектаров, пройдённых огнём), Республику Бурятия (30% или около 818 тысяч гектаров леса), Иркутскую область (19% и около 522 тысяч гектаров) и Амурскую область (8% или 212 тысяч гектаров). Наш край в лидерах печального списка ушедшего года, а на пороге март, именно этот месяц в 2015 году открыл сезон пожаров в Забайкалье.

    Принесёт ли нынешняя весна ясные бездымные дни? Очевидно, что лишь в случае расширения штата лесных служб, обновления и увеличения парка противопожарной техники, восстановления разрушенного авиапатрулирования. Всё это подразумевает солидный финансовый поток из федерального бюджета. И судя по всему, надёжнее надеяться на обширный циклон, который зальёт край так, что не оставит огню шансов…

    

Рапортует Гослесслужба края

    8 февраля в сюжете ГТРК Чита руководитель краевой Гослесслужбы Джамал Лайпанов заверил, что край будет готов к пожароопасному периоду до его наступления. Обрисованную картину подготовки вполне можно назвать радужной: в КГСАУ «Забайкаллесхоз» восстановлено 85% техники, созданы запасы ГСМ, оборудования, инвентаря, медикаментов, продовольствия. Да и денег на подготовку, оказывается, нужно «всего ничего» – 75 миллионов рублей, причём большую часть уже изыскали за счёт мобилизации собственных средств учреждений, а дефицит составляет 30 миллионов рублей. Радует, что в планах увеличение в два раза затрат на авиапатрулирование, кроме этого 50 миллионов заложено на очистку территории. Ни слова о приобретённой технике, увеличении численности лесопожарных формирований в районах, увеличении штата лесной службы. Только в ноябрьском номере газеты «Забайкальский рабочий» значится пример государственно-частного партнёрства: 22 июня губернатор Забайкальского края и председатель совета директоров «Байкальской горной компании» заключили соглашение, по которому край получил от компании технику для нужд Гослесслужбы 6 тракторов, 3 пожарных автомобиля, 3 малых лесопатрульных комплекса на базе УАЗ, два седельных тягача, два бульдозера Б-10М, шесть прицепных пожарных бочек.

    Сказать, что для стабильно горящего края сумма в 75 миллионов что «слону дробина» будет слишком мягко. Но никто не заявляет об этом на высшем уровне, занимая позицию оптимиста в самом наболевшем для Забайкалья вопросе. И в самом деле, чего волноваться-то, ведь в 2015 деньги в российском бюджете (когда сгорели) нашлись, да и немалые – целых 365 миллионов рублей. Кроме этого, правительство России выделило почти 30 миллионов рублей на организацию отдыха забайкальских погорельцев. Разделяя горе людей, всё-таки хочется сказать: вот бы все эти миллионы не в трагичном июне, а ещё в негорящем феврале, да на своевременное оснащение и расширение лесопожарных формирований и добровольных пожарных дружин, в бюджеты районов и поселений на огнетушители, помпы и водокачки. Глядишь, и дома были целы, и люди живы... Ведь гарантий, что лес, сёла и посёлки не начнут полыхать снова, нет никаких, значит, снова вместо десятков понадобятся сотни миллионов?..

    

Взгляд из районов

    Скупость, из-за которой, как известно, потом платят дважды, подтверждают и «районные» цифры: например, в Нерчинском районе в 2015 году затраты на тушение пожаров составили 3 миллиона 800 тысяч рублей, а ущерб лесному фонду исчисляется 12-ю миллионами. Кроме этого, в двух населённых пунктах огнём уничтожено пять домов, нанесён ущерб личным подсобным хозяйствам, сгорела техника. Одно из пострадавших сёл – Знаменка, вроде бы «привилегированное» – здесь есть лесопожарное формирование, только вот техники практически никакой. Во время летней инспекционной поездки краевых ведомств по району было обещано оснащение двух лесопожарных формирований в сёлах Зюльзя и Знаменка, обещания не выполнены. В бюджете района по статье ЧС заложено всего 500 тысяч рублей.

    В Нерчинском районе 324 тысячи гектаров заняты лесами, а в штате лесной службы девять лесников (до последнего варианта Лесного Кодекса было 32 лесника). В четырёх лесопожарных формированиях на постоянной основе числятся всего 14 человек. На пожароопасный период в этом году нужно набрать 29 человек, и задача эта, несмотря на безработицу в сёлах, не из лёгких. Одна из главных причин – задолженность за тушение пожаров в 2015 году, она составляет 185 тысяч рублей, и это при том, что привлечённые на пожаре могут заработать в месяц 8 тысяч рублей. Это фиксированная заработная плата рабочего, если он не принимал участия в тушении пожаров. Если же человек тушит пожар, то один час борьбы с огненной стихией стоит 87 рублей, если пожар ликвидирован в течение суток, и 50 рублей за час, если огонь тушили больше суток. При этом и. о. руководителя краевого КГСАУ А. Шаповалов на межрайонном заседании КЧС в Нерчинске 10 февраля назвал среднюю цифру в 27 тысяч рублей.

    Если говорить об оснащённости техникой, то в распоряжении лесной службы Нерчинского района четыре пожарных автомобиля, три единицы техники для доставки людей к месту пожара, два трактора, 30 ранцевых опрыскивателей и – всё, если не считать один неисправный лесопожарный трактор. С 2013 года служба не получила ни одного рубля на ремонт техники, больше миллиона на эти цели затратил КГСАУ «Нерчинский лес». В 2015 году 680 тысяч рублей, заработанных КГСАУ денег, ушли на тушение первых десяти лесных пожаров. Кроме этого, в районе нет краевого противопожарного подразделения. Когда-то при их создании в крае допустили перекос по принципу «где густо – где пусто», а исправлять его в непростое время накладно. Чтобы создать такое подразделение сейчас потребуется 30 миллионов рублей. Для сравнения, в данный момент в Нерчинске одно федеральное пожарное подразделение, а в Чернышевском районе две федеральные и две краевые пожарные части.

    Несмотря на безрадостную статистику, руководитель Гослесслужбы района Вячеслав Храбров сказал: «Если бы в лесопожарных формированиях на постоянной основе трудились хотя бы 39 человек вместо 14, тушение пожаров было бы более эффективным. Надежда по этой части только на перемены на законодательном уровне, фракция КПРФ в Государственной Думе вышла с инициативой по возрождению лесной охраны».

    Эти слова датированы июлем 2015 года. А 20 января 2016 года работники районных Гослесслужб получили уведомления о сокращении в связи с реструктуризацией Гослесслужбы и созданием казённого учреждения.

    За последние годы Лесной Кодекс «перетрясли» не один раз, даже полномочия по тушению пожаров умудрялись поделить так, что в экстренных случаях концов не найдёшь. И чем дальше, тем страшнее.

    

С чем её «едят»?

    Это про объявленную реструктуризацию, ещё раз подтверждающую, что эксперименты «на пользу» лесной службе не кончились.

    Руководитель Гослесслужбы по Сретенскому и Шелопугинскому районам Надежда Ильинична Наквасина от значительных комментариев по этому поводу воздержалась, просто сказала: «Вовремя задумали, скоро пожароопасный период, а мы в непонятном положении». Заместитель начальника краевой Гослесслужбы Вячеслав Викторович Ланцев пояснил, что реструктуризация не уменьшит штат лесной службы, просто снизится численность госслужащих. Кроме этого, по его мнению, эта мера в какой-то степени является шагом к возвращению к старой системе лесхозов.

    Честно говоря, усмотреть возврат никак не получается, а вот «разброд и шатание» в районных лесных службах вполне возможен. Тем более, что примеры, когда разделение лесхозов на Гослесслужбу и КГСАУ привело к их развалу в некоторых районах, имеются. Например, сейчас в крае соединены лесные службы Нерчинского и Чернышевского, Сретенского и Шелопугинского районов. В двух последних районах 1 миллион 640 тысяч гектаров заняты лесом, а из 54 человек штата лесной службы всего пять лесников. Это сколько ж гектаров на одного приходится?..

    Кстати, есть в России такая «арифметика»: на 809 млн лесных гектаров трудятся 20 тысяч лесных инспекторов. На одного лесника приходится 400 квадратных километров. В Белоруссии лесников столько же. Только вся площадь лесов там 8 миллионов гектаров, то есть четыре квадратных километра на одного лесника. Тушат вовремя – берегут.

    Если говорить о статусе казённых учреждений, отталкиваясь от опыта ветеринарной службы, можно предположить, что большая часть заработанных денег будет уходить в край, а учреждения окажутся не в лучшем положении. Сейчас хотя бы есть возможность закрыть «дыры» в финансировании при тушении пожаров своими средствами.

    

«Начнём готовить мётлы…»

    Основная причина пожаров в России – человеческий фактор. 4,4 % пожаров связаны с сельскохозяйственными палами. В 2016 году в Забайкальском крае сельхозпалы отменены, так же как и профилактические отжиги травостоя вблизи сельских поселений. Отменены любые: несанкционированные и те, что проводились под контролем администраций сельских поселений. Законны только профилактические отжиги между двумя пропаханными полосами (минполосы). У большинства глав сельских поселений отношение к отмене контролируемых профотжигов однозначное: «Вспыхнем», а допускать огонь в сёла нельзя. Причина очевидна: снизилось количество поголовья скота, площади покосов и посевов, травостой на неиспользуемых землях огромный, а это пища для случайного огня. Спасёт только одно – информированность и понимание населения.

    Глава сельского поселения «Зюльзинское» в Нерчинском районе Татьяна Ивановна Золотарёва прокомментировала работу по части тушения пожаров и нововведениям следующим образом: «Всегда живу в селе и хорошо помню, что во времена моего детства не было большой практики сельхозпалов. Теперь она распространена, и на то, чтобы переломить психологию людей не опаливать свои сенокосы понадобится немало времени. В то же время контролируемые отжиги позволяли нам снимать угрозу населённым пунктам. В поселении есть добровольная пожарная дружина из 11 человек, две единицы техники – пожарная машина АРС и ГАЗ-66 с бочкой для подвоза воды. АРС в тёплом гараже и всегда готов к выезду, для второй машины помещения нет, и зимой она заморожена. Два своих села – Зюльзю и Зюльзикан «обожгли» осенью. Конечно, есть участки, где сделать это невозможно: граница леса рядом и опасность перехода огня на населённый пункт существует. На данный момент средств на горючесмазочные материалы нет, в бюджете поселения на ГСМ заложили 15100 рублей. Запас только в топливном баке АРСа. Начнём готовить мётлы».

    10 февраля в Нерчинске состоялось межрайонное выездное заседание КЧС под председательством министра природных ресурсов края Олега Анатольевича Полякова. Нацеливая службы на защиту от пожаров, министр сказал: «Мы не должны допустить, чтобы случилось такое, что загорели, а нет ГСМ, спецодежды, привитых людей». Реплика энтузиазма не вызвала ни у представителей районных служб, ни у присутствующих глав сельских поселений, которые сейчас живут с «нулевыми» бюджетами. Кроме того, ни в одной статье расходов сельских поселений не значатся средства на приобретение спецодежды, ранцевых огнетушителей, а тем более, прививки от клещевого энцефалита. В этом году на уровне края наконец-то решён вопрос с прививками для тех работников лесной службы, кто тушит пожары. Прививать будут бесплатно за счёт краевого минздрава. Хотя и здесь всё не безоблачно: например, в Шелопугинском районе не оказалось вакцины.

    Главы сельских поселений, чаще всего, работают на энтузиазме без денег и полномочий. Организуют добровольные пожарные дружины в сёлах, умудряясь убеждать односельчан. Извернувшись, приобретают огнетушители, иногда на собственные средства заправляют машины горючим, а то выходят на схватку с огнём с метлой и лопатой. Из уст представителя Шилкинского района на совещании прозвучала наболевшая просьба: сделать поступление средств и получение талонов на ГСМ во время пожаров централизованным, чтобы люди вместо тушения пожаров не отправлялись в поездку «по выбиванию» дизельного топлива и бензина. Как будет реализовано это простое пожелание – увидим. Пока практика такова: загорели – денег нет, заполыхало – потёк долгожданный ручеёк.

    

    P.S.

    Несмотря на ежегодно увеличивающуюся площадь сгоревших лесов в крае стабильно снижается объём госзадания на лесовосстановительные работы. Каждый последующий год уменьшает цифру федерального финансирования лесовосстановления на 20%. Так и не проведено лесоустройство, которому в некоторых районах «стукнуло» больше трёх десятков лет…

    Татьяна Гусева, фото ИА «Чита.Ру»